Богдан Хмельницкий

Бужин 6), куда в то же время поспешил сам и пригласил Конецпольского. Хмельницкий

явился туда с своим конем на ярмарку, был пойман и представлен Конецпольскому и

козацкому коммиссару Шенбергу. На вопросы панов он отвечал ловко и с изумлением

отвергал всякое показание, ссылаясь на предстоявших Козаков. Эти козаки были его

соучастники и уверяли Конецпольского и Шемберга, что донос ложен, что они готовы

всем на свете поклясться за Хмельницкого. Сам Кречовский защищал Хмельницкого

ради кумовства, как говорит польский историк. Шемберг отдал Хмельницкого под

надзор Кречовскому, пока дадут знать коронному гетману °).

1)

Летоп. повеств. о Мал. Росс., 104.

2)

Engel. Gesch. d. Ukr., 138.

3) Annal. Polon. clim., I, 24.—Памяти, киевсв. комм., I, 3, 5.—Engels. Gesch. d. Ukr.,

140.

4)

Annal. Polon. clim., I, 24,—Летон. Велич., 28.—Wojna domowa. Ч. I, 61.

5)

Бузын или Букин в Чигиринском уезде, недалеко от Днепра.

6)

Annal. Polon. clim., I, 24—Lat. Jerl., 100.

H. КОСТОМАРОВ, КНИГА IY.

10

146

Вместо строгого надзора и сурового обращения, Кречовский начал обходиться с

своим пленником дружески, и чрез несколько дней Хмельницкий был свободен

навсегда....Один польский историк говорит, что Кречовский напился пьян, и

Хмельницкий воспользовался этим к побегу 4); другой говорит, что Кречовский был

тронут чувством кумовства, прежней приязни и красноречием Хмельницкого, и сам его

отпустил 2); третий—что Кречовский и прежде был с ним в соумышлении 3). Последнее

вероятнее: Кречовский, хоть и шляхтич, но русской веры, впоследствии был не

последним лицом в ряду поборников восстания.

Как бы то ни было, коронный гетман Потоцкий, получив донесение Шенберга,

прислал предписание казнить смертью Хмельницкого; но казнить было некого 4):

Хмельницкий с сыном своим, Тимофеем, убежал уже в Запорожскую Сич. По одним

сказаниям, бежавших соучастников с ним было не более тридцати; московский гонец

слышал в Польше, будто с ним из Украины бежало до трехсот 5). Запорожская Сич не

имела еще постоянного местопребывания, а как военный стан переходила с одного

Днепровского острова на другой. В то время она находилась на Микитином Роге.

Хмельницкий прибыл туда 11 декабря 1647 года 6).

На Запорожье вообще было пристанище тех, кому судьба не давала ужиться в

землях Речи-Посполитой. Там трудно было найти беглеца в извилинах днепровских

протоков, в островах от веков покрытых лесом. Но паны присматривали над

Запорожьем, и уже начали проникать в неведомые закоулки этой пустынной страны,

называемой вообще Низом. Гетман Конецпольский построил над порогами Кодак. В

самой Сиче ставилась залога (гарнизон), состоявшая не только из реестровых Козаков,

но из ляхов, находившихся под начальством своих офицеров. Это поддерживало

обыкновение запорожцев жить по сторонам. Большая часть их жила в уютных хуторах,

другие бродили Бог весть где; много их было и на Дону, и на Волге, и на Черноморском

побережье, несмотря на запрещение строить чайки.

Потоцкий, после бегства Хмельницкого в Сич, дал туда приказание поймать его.

Хмельницкому нельзя было оставаться в Сиче. Он бежал на Низ далее к Лиману;

залога погналась за ним. По известию современного московского гонца, в этой залоге

было пятьсот человек Козаков и триста ляхов. Он выслал к своим землякам,

находившимся в залоге, двух своих соучастников, которые говорили так: «Для чего вы

на своих идете? У нас идет дело не о себе, а о благочестивой вере христианской. Знайте

это. Богдан и мы не станем поднимать сабли на единоверных и единокровных

товарищей. Когда вы идете заодно с ляхами на благочестивую веру, так вы за это

отдадите Богу ответъ». Козаки возмутились. Ляхи бежали, из них некоторых догнали и

убили. Запорожье стало свободно 7).

*) Annal. Polon. Clim., I, 25.

2)

Bell, scyth. cosac.

3)

Wojna doni. Ч. I, 6.

4)

Latop. .7eri., 100.

5)

Акты Южн. и Зап. Рос., III, 280.

6)

Лет. Вел., I, 29.

7)

А. Южн. и Зап. Рос., III, 280.

147

Около Хмельницкого собралась сирома—отчаянные сорвиголовы. «Не трудно было

взволновать их,—говорит польский историк 1): как соловью пение, так им мятежи были

свойственны.

Хмельницкий изложил им беды свои и целого отечества.

«Поругана вера святая, — восклицал он, — у честных еиископов и иноков отнят

хлеб насущный; над священниками ругаются; униаты стоят с ножем над шеею; иезуиты

с бесчестием преследуют нашу веру отеческую. Над просьбами нашими сейм

поглумляется, отвечая нам поносным презрением к имени схизматиков. Нет ничего,

чего бы не решился с нами сделать дворянин. 1 что делает войско? Мало того, что

заедают наши безвинные головы: под предлогом укрощения непокорности ходят по

селам и часто целые местечки истребляют до-тла, как-будто замыслили истребить весь

род наш... В довершение всех мучительств, отдали нас в рабство проклятому роду

жидовскому! Смотрите на меня, писаря войска запорожского, старого козака: .я уже

ожидал отставки и покоя, а меня гонят, преследуют, только потому, что так хочется

тиранам; сына у меня варварски убили, жену посрамили, достояние отняли; лишили

даже походного коня и, напоследок, осудили на смерть. Нет для меня иной награды за

кровь, пролитую для их же пользы; ничего не остается для тела, покрытого ранами,

кроме невинной смерти под рукою палача. К вам уношу душу и тело: укройте меня,