Боги Гринвича

Бьянка потягивала коктейль и рассказывала Кьюсаку историю своей жизни. Она оказалась интересной собеседницей. Уроженка Бразилии. Бывшая писательница, которая отложила свою работу, чтобы поддержать Сая и позаботиться о девочках. Она одновременно любила и ненавидела Дороти Паркер и сейчас продолжала образование в Нью-Йоркском университете. Бьянка не стала объяснять, почему не закончила университет раньше. Как матери, ей сейчас очень не хватало дочерей. Близняшки пробудут еще неделю в лагере в штате Мэн.

Ради Сая Бьянка играла в светские игры.

– Я занимаюсь организацией его большой вечеринки в МСИ.

– Мы с Эми туда придем.

Но она терпеть не могла гламур. «Гринвичская жизнь не для меня».

Бьянка не носила украшений. Когда мимо прошла живая реклама пилатеса и Тори Берч, на гибкие движения которой оборачивалась вся публика, Бьянка заявила: «Я могла бы поправиться на десять килограмм, только чтобы взбесить Сая и растормошить всю эту толпу».

Она оказалась внимательным и заинтересованным слушателем.

– Ваша пятая годовщина? Так почему вы еще не дома с Эми?

– Это долгая история.

Немного позже она спросила:

– А Яз – ваш первый?

Кьюсак проникся хрипловатым голосом Бьянки. Эти знойные нотки могли быть следствием курения, но она ни разу не потянулась за сигаретами. Или алкоголя, но ее сладкое мурлыканье ничуть не напоминало огрубевший голос пьяницы.

В 18.50 Бьянка угнала мартини Кьюсака. Он предпочел не пить, чтобы спокойно вести машину. Вечер шел на ура. По крайней мере, Джимми так думал. К 19.1 °Cай все еще не появился. И не позвонил.

Кьюсак решил в любом случае уйти в 19.30. Но он передумал в 19.15, когда откровения Бьянки заставили его забыть об Эми и их пятой годовщине.

– Вам нравится в «ЛиУэлл Кэпитал»? – Бьянка уже не мурлыкала, а проглатывала слова. – Том, принеси мне еще коктейль, и побольше вермута.

«Это обезьянник».

– Сай – прекрасный наставник, – ответил Кьюсак, все еще играя роль посланца мира.

– Мой муж бывает натуральным медведем. Не рыночным «медведем», – уточнила Бьянка, имея в виду брокеров, играющих на падении рынка. – И тогда он становится занозой в заднице.

– Вы следите за рынками? – спросил Кьюсак, отказываясь ухватить приманку и покатить бочку на Лизера; не лучшая стратегия в разговоре с женой босса, пьяна она или трезва.

– Я читаю всё.

На мгновение Бьянка протрезвела. В прояснившихся глазах ее сверкала убежденность. Заявление прозвучало с таким пылом, что Кьюсак заинтересовался его причинами.

– У Сая прикосновение Мидаса, – продолжил он, входя в рабочий режим, – испытанная в офисе практика.

– Вы шутите, – презрительно усмехнулась Бьянка. – У него прикосновение койота.

– Простите?

– Джимми, вы когда-нибудь видели мультики про Роудраннера?

– Конечно.

– У Уайла И. Койота результаты были получше.

– То есть? – переспросил Кьюсак.

– Биип, биип, – фыркнула Бьянка, изображая мультяшную птицу.

– Вы сталкивались с результатами работы Сая?

– Уайл И. Койот, – хихикнула она.

– Не смешно.

Кьюсак почувствовал, что барометр предвещает бурю.

Часы показывали 19.15.

– Сай когда-нибудь рассказывал, как он ставил против нефти? – продолжала Бьянка.

– Нет.

– Профукал все.

– Вы шутите?

– А он рассказывал про «Ночь оживших голов»?

– Да. Фильм оказался редкой удачей, – ответил Кьюсак.

– Удачей? – скривилась она. – Эти зомби отгрызли у него бумажник.

– Что?

Кьюсак не пытался скрыть резкость в голосе. Сай говорил совсем иное. Он хвастался, как деньги от фильма спасли в 2003 году показатели «ЛиУэлл».

– Сай профукал все, – ответила Бьянка. – Съемочная группа до сих пор под следствием.

Кьюсак не знал, что и думать. Либо эти откровения – пьяная болтовня рассерженной жены. Либо Сай лгал. Одно или другое. Джимми рассердился. И растерялся.

– Вы уверены?

– Двадцать миллионов ушли в трубу, – подтвердила Бьянка, дунув в соломинку от коктейля. – У моего мужа есть одна штука, которая работает на него. Везение. Ему реально везет.

– Что вы имеете в виду?

– «ЛиУэлл Кэпитал» чуть не рухнул в 2002 году.

– А разве не в 2000-м, когда Сай с партнером основали свой бизнес?

– И тогда тоже, – невнятно пробормотала Бьянка, не утруждаясь объяснением. – Не понимаю, как человек может ошибаться так часто, так сильно – и все равно зарабатывать деньги. Не уверена, что сам Сай это знает.

Кьюсака покоробило. Бьянка явно проигрывала войну с водкой и вермутом. Однако она сформулировала самый разумный вопрос, который он слышал за долгое время. Сейчас высказывания Лизера выглядели безосновательными, особенно одно: «В «ЛиУэлл Кэпитал» не теряют деньги».

19.40. Никаких признаков Лизера. Никаких звонков. В эту минуту Бьянка процитировала Дороти Паркер:

Мартини раз, мартини два,И закружилась голова.Мартини три – я под столом.Четыре – я под мужиком [36] .

– А знаете, – заметила она, – я как раз дошла до четвертого номера.

Кьюсака спас мобильник.

– Прости, парень, – извинился Лизер. – Крутая встреча с одним из партнеров. Круче, чем я думал.

36

Здесь и далее стихи Дороти Паркер в переводе Анны Посецельской.

«А почему же ты не пригласил меня?»

– Могу чем-то помочь? – не раздумывая, спросил Кьюсак. – Отвезти Бьянку домой?

– Сколько было мартини?

– Четыре в «Л’Эскаль», – прошептал Джимми. – И не уверен, что это всё.

– Вот дерьмо. Буду через пять минут.

Короткие гудки.

Бьянка поняла, кто звонил. И сломалась. Возможно, из-за четырех мартини. Или из-за прорвавшихся после шестнадцати лет замужества чувств. Кьюсак даже не подозревал, что может услышать такое во время выпаса жены босса.