Боги Гринвича

«Ну, кто на этот раз?»

– Сегодня твой счастливый день.

Обычно бостонский акцент возвращал Кьюсака в те дни, когда трое братьев обжирались «Гудсиз», маленькими стаканчиками ванильного и шоколадного мороженого, к которому прилагались плоские деревянные ложечки. Но теперь этот акцент заставлял вспомнить о Шэнноне и досадной стычке в кабинете Лизера. А еще – о предостережении Дэрила Ламоники. «Остерегайся Грека».

– Что случилось, Гик?

– Ты в Провиденсе?

– Откуда ты знаешь?

– Позвонил тебе в офис. У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

– «Ред cокс» на выезде до следующих выходных.

– Мое предложение лучше «Сокс» против «Янкиз».

– Очень высокая планка, – ответил Джимми. – Ты можешь потерять доверие, если предложение не пройдет.

– Мы вечером отправляемся в казино.

Кьюсак почувствовал себя так, словно невинное слово «казино» было грязным ругательством.

– Я не могу, – вырвалось у него прежде, чем он успел подумать.

Джимми едва не сказал: «Я не могу позволить себе такое дерьмо».

– Отказ не принимается, – ответил Гик. – Ты, я и пара трейдеров из «Ю-би-эс». «Фоксвудс» оплачивает номера.

– Я думал, ты играешь только в Монте-Карло. С каких это пор тебя интересуют трущобы Коннектикута?

– Мне нравятся их столы для блек-джека, – объяснил Гик.

– Я должен вернуться в Нью-Йорк.

Но предложение становилось заметно интереснее. Гик наверняка устроит шоу. А его мастерство за игорными столами было одной из легенд Хеджистана. Увлекательное зрелище. Однако сам Кьюсак не может играть. Все равно что прийти в школу танцев на костылях. И он однозначно не хочет объяснять, в чем дело.

– Казино тебе по пути домой, – упорствовал Гик.

– На выходных я собирался раскрашивать квартиру.

– Тяжелый случай крипторхизма.

– Что это значит?

– На обычном языке это означает, – пояснил Гик, – что у тебя нет яиц.

– Отвянь, – рассмеялся Кьюсак. – Я обещал Эми.

– Скажи, это вроде мальчишника. Пара стейков, немного развлечемся блек-джеком. Ты будешь дома завтра к полудню.

– Но…

– Поверь, Эми понимает тягу мужчин к бродяжничеству. Она у нас в крови.

– Ты не въезжаешь.

– Это точно, – отрезал Гик. – Завтра днем ты будешь дома.

– Я перезвоню тебе в пять. У меня входящий от Эми.

– Джимми, в моем словаре отсутствует слово «нет».

– Ладно, пока.

– Джеймс, догадайся, что мы делаем, – раздался возбужденный голос Эми.

– Леди, вы ошиблись номером. Это Борис.

– Прекращай валять дурака, – шепнула Эми и сменила тему. – Как дела с Даркином?

– Не супер. Технически это можно назвать «процесс идет», – ответил Кьюсак. – Так что же мы делаем?

– Летим на Бермуды.

«Мы не можем себе такого позволить».

– Три дня, Джеймс, все расходы оплачены. Ты прыгаешь в самолет и вечером встречаешься со мной в Гамильтоне.

– Жить с твоими родителями?

– Они сняли виллу, – подтвердила Эми. – Там полно места.

Кьюсак боролся с идеей. Тикали секунды. Оба молчали, будто пытаясь вспомнить, кто произнес последнее предложение и использовал последний оборот.

«Я бы предпочел Абу-Грейб Бермудам с Калебом».

– Ты здесь? – спросила Эми, решив, что связь оборвалась.

– Я думаю.

– Джеймс, – ответила жена, подчеркивая весомость слов, – тебе нужно помириться с моим отцом.

– Я знаю. Знаю. Но я не вынесу три дня с Норманом Бейтсом.

– Перестань.

– Эм, тут хватит пары «Кровавых Мэри». А потом начнется – «Петри Диш Кэпитал» то, «Петри Диш Кэпитал» се…

– На Бермудах папа пьет темное и «шторми».

– Вот именно.

– А как насчет Сая? Там было бы очень кстати рассказать папе о МСИ.

– Я понимаю, почему Калеб выкинул в декабре свой трюк, – ответил Джимми. – Но мне это все равно не нравится. И я не хочу увязывать наше примирение с моей работой.

– Из-за вашей вражды у меня портятся отношения с папой.

– Знаю, Эм, знаю. Проблема еще и в том, что Гик позвал меня на мальчишник в «Фоксвудс», и мне хочется пойти туда.

– Так прилетай к нам в субботу и вернись в понедельник вечером.

– Мне не следует брать выходной, – ответил Кьюсак. – Я работаю всего четыре месяца. И я не хочу лететь на Бермуды на один день за деньги Калеба.

– Думаешь, «Фоксвудс» лучше?

«Ох».

– Дело не в этом, Эм.

Их разговор превратился в чтение «Войны и мира», где каждое предложение было испытанием. После длительного молчания Эми произнесла:

– Я предлагаю сделку.

– Я весь внимание.

– Ты идешь в «Фоксвудс», а я лечу на Бермуды. При одном условии.

– Я весь внимание, – повторил Джимми.

– Ты встретишься с моим отцом тогда, когда я скажу. И там, где скажу. Без вопросов. В противном случае ты будешь иметь дело с мамой и со мной.

– И ты согласна на такой обмен?

– Я не хочу все выходные судить семейные склоки.

Кьюсак сглотнул и согласился:

– Договорились.

– Ты мне задолжал, Бубба.

– Это Джимми?

– Да, слушаю.

Звонок раздался, едва он закончил разговор с Эми.

– Это Бьянка Лизер, – представилась она с интонацией, которую можно было расшифровать: «Я здесь. Я счастлива. И ты тоже».

– Какой приятный сюрприз.

– Я перепроверяю наш список гостей в МСИ, – сказала она. – Сай купит билеты для ваших клиентов.

– Там пара человек из «Нью-Джерси Шит Метал» и Грэм Даркин, с которым я сегодня встречался.

– Дайте мне фамилии, и я обо всем позабочусь. И о вашем тесте тоже.

– Сай упоминал о нем?

– Я с нетерпением жду встречи с Калебом.

По шкале от легкомысленных до кокетливых ее интонации стояли на ступеньку ниже манящих.

– Вы с ним обязательно встретитесь.

Кьюсак решил, что разговор закончен. Он уже почти положил трубку, когда Бьянка сказала:

– Да, кстати.

– Слушаю?

– Я хочу поблагодарить вас.

– За что? – спросил он.

– За вечер в «Л’Эскаль». Я была не в себе и…

– Бьянка, вы помогли мне больше, чем думаете.