Большие дела

– Ну, да, есть такое дело.

– Расставаться жалко будет?

– Не понял, - хмурится он и поворачивается ко мне.

Я объясняю ему, что от нас требуют партия и правительство, и что имеется немаленькая вероятность переброски его на всесоюзный уровень и назначение в Москву. В ДОСААФ.

– Вы, Виталий Тимурович, ещё полны сил и энергии. Думаю, такое дело вам как раз по плечу. Что скажете?

– Вот, не знаю, Егор, насчёт того, по плечу или нет. Какая-то очень глобальная задача. Где я людей доверенных столько возьму? Нужно ведь на местах не абы кого ставить, правда? Первому встречному не расскажешь о некоторых направлениях нашей деятельности, да? И чего делать?

– Во-первых, сначала концентрируемся на официальной стороне проекта. Как известно, не объять необъятное, это знание нам ещё товарищ Прутков завещал.

– Официальная сторона вопроса не позволит привлечь большое количество ветеранов, а я своей главной задачей вижу, чтобы у парней как-то жизнь наладилась. И не только у офицеров, понимаешь?

– Всё нужно решать постепенно. Присмотритесь к людям, подберёте подходящие кандидатуры и будете внедрять наши методы. Всё по имеющимуся образцу, штаб-квартиры, дисциплина, обучение и прочее. Сразу начнёте в нескольких городах и в Москве, разумеется, тоже.

– Батю твоего привлеку, - заявляет Скачков и пытливо на меня смотрит.
– Я с тобой об этом и хотел поговорить, вообще-то.

– Только туда, где неофициальная сторона не подразумевается.

– А что, думаешь, он такой чистоплюй, что откажется? Он не девчонка, а боевой офицер.

– Мне известно, что он способен на отважные поступки, но если он узнает, что к этому делу имею отношение я, боюсь, это будет для него серьёзным ударом… Будет переживать, но не за себя, а за меня.

– Ну, может быть… Ладно, подумаю ещё…

Мы проходим по нашим «закромам Родины». У Скачкова здесь всё чётко. Дневальный, занятия, комната отдыха для ночных смен, тренажёры. Он тут прямо небольшую военную часть развернул с оперативным штабом.

Идём с ним и на совершенно секретный объект, в покосившуюся халупу. Вид у неё довольно жалкий и, можно даже сказать, нищенский. Покосившиеся стены, почерневшие брёвна, мутные стёкла. Внутри старая продавленная кровать, рассохшийся шкаф с ветхим тряпьём, стол, два стула, печка, потемневшие фотографии на стене. С потолка свисает провод с патроном и вкрученной в него лампочкой.

Пахнет затхлостью и унынием. Мы спускаемся в заваленный хламом подпол. Тимурыч включает длинный фонарь на четырёх круглых батарейках и подсвечивает темноту. Здесь на удивление просторно, но бросаются в глаза следы тлена. Пыль, паутина. Похоже на декорации для ужасника.

У дальней стены стоит стеллаж с древними, поросшими мхом домашними соленьями. Стеллаж этот устроен таким образом, что легко сдвигается в сторону и открывает путь к потайной двери, ведущей в настоящий бункер. Там хранится наш арсенал. А ещё там оборудована «банковская ячейка» с бронированной дверью, доступ к которой есть только у меня и у Платоныча. Золото, алмазы, бриллианты. Пока, правда, тайник пуст.

– Шикарно всё обустроено, просто сказка, - хвалю я.
– Только, наверное, за оружием не очень удобно нырять в случае чего. Да и не стоит бойцам об этом тайнике знать.

– Здесь будет храниться стратегический запас, - кивает тренер.

– Надо его заказать, кстати, об этом вот тоже хотел тебе сказать. А там, в дровянике у нас оружейка для оперативных целей.

– Кто ещё знает?

– Физрук твой.

– И всё?
– спрашиваю я.

– Рабочие были приезжие, все уехали, я проверял. В общем, только мы четверо - Большак, Физрук, ты и я.

Я киваю.

– Из бани сделали склад, - продолжает Скачков, - и из сарая тоже. Сарай пустой, в бане виски и коньяк. Но немного. Мы с Физруком вдвоём таскали.

– Отлично, — киваю я. — Есть вопросик, Виталий Тимурович. Думаю, ещё до Нового Года мне потребуется послать десант в столицу.

– А как мы добро-то повезём?
– хмурится он.

– Добро будет уже там. Как придёт, так сразу и объявим высадку.

– Сколько людей?
– спрашивает он.

– Человек десять, я думаю. Там ещё и бандюки поучаствуют на нашей стороне, так что, полагаю, преимущество будет у нас.

Тимурыч трёт лоб, соображая, как это всё организовать.

– Кого оставите вместо себя, - меняю я тему, - если получится перевести вас в Москву?

– Я, - хмыкает он, - вроде ещё и согласия не дал, а ты уже спрашиваешь, кого за себя оставлю.

– А всё-таки?

– Ну, Физрука, наверное. Он боевого опыта не имеет, но организатор хороший и тренер из него выйдет, он, скажу тебе не слабо так поднабрал очков, отлично борется.

– А народ-то пойдёт за ним, если он не кадровый?

– Не знаю, - пожимает он плечами.
– Это проблема, конечно, но ему бы я дело доверил. Он в армии служил, уже не нулёвый… Не знаю, Егор, подумаю ещё.

Я осматриваю всё хозяйство, а потом мы берём трёх человек на сегодня на охрану казино и возвращаемся на стадион. По пути обговариваем, как будет строиться охранная работа. Теперь это наша задача. В принципе, я даже рад, что влияние блатных сокращается. Думаю, подобный подход нужно будет ко всем остальным точкам применить. И, в первую очередь, в Москве.

Ещё я прошу подобрать водителя на время, пока Паша будет в больнице и, не вдаваясь в подробности, рассказываю, что с ним случилось.

В казино я ввожу парней в курс дела и, забрав Игоря, еду дальше. У меня ещё четыре важных пункта в маршрутном листе - Ефим, Печёнкин, Куренкова и Куренков. Грядут перемены и мне надо, чтобы моя гвардия была во всеоружии.

Начинаю с Печёнкина. Хочу прощупать, что у него за настроение и не строит ли он новые козни. За всеми здесь глаз да глаз нужен.

– Дружкина Лариса, - радостно восклицаю я, появляясь в приёмной начальника областного УВД.

– О, Брагин, - кивает она безо всякого интереса.

– Ты почему не радуешься моему появлению?
– строго спрашиваю я.

– Радуюсь, - пожимает она плечами, вероятно давно вычеркнув меня из списка претендентов на своё сердце.

– Держи. Специально ради тебя в очереди стоял.

Я кладу перед ней пакет с конфетами. Московская карамель. Раковые шейки, Мечта, Москвичка, Московская, Снежок…