Бородинское поле

любовь и высокое благородство.

– Ты преувеличиваешь. Ты не можешь быть объективным,

родной мой, - искренне и нежно возражала Валя.
– Мне просто

радостно работать с тобой. Я счастлива и благодарна судьбе

за это счастье.

Она опустилась в кресло, стоящее рядом с тахтой, на

которой сидел Олег, и взяла его руку. Продолжала, глядя на

него искристыми ясными глазами:

– Помнишь тот июнь и море сирени? Это было чудесно,

как великий праздник. Я боялась, что такого больше никогда не

будет, что угар пройдет и все станет будничным. Потом я

поняла, что это не угар и это не проходит. Я не могу без тебя.

Когда мы не видимся, я думаю о тебе, разговариваю мысленно

с тобой, советуюсь.

Голос ее звучал мягко и тихо, переходя на шепот.

– И я тоже боялся потерять тебя. Время подтвердило, что

это не угар, не вспышка. И мы бессильны перед стихией, не

можем с ней справиться.

– И не надо. Пусть все будет так, - проникновенно сказала

Валя.Она сидела в низком кресле, положив нога на ногу, и

неглубокий разрез темно-коричневой юбки кокетливо обнажил

ее круглое бледное колено. Легкая коричневая в цветочки

кофточка с длинными рукавами, модная в то время и

называемая батником, изящно облегала ее хрупкие плечи.

Олег смотрел на нее влюбленно и задумчиво, и по загорелому

лицу его пробежала грустная тень. Спросил после долгой

паузы:- А что Святослав? Зовет?

– Уже не зовет. Я ответила, что не могу бросить работу. В

работе моя жизнь. Не могу оставить Галинку. По-моему, он

догадался, что дело не только в работе и Галинке. Я как-то

хотела написать ему правду. Признаться. И не решилась.

Зачем приносить человеку боль и страдания? Он ни в чем не

виноват. Пусть лучше так, как есть.

– Ложь во спасение - святая ложь, - сказал Олег и

вздохнул облегченно.

Валя встала, не отпуская его руки, приложила его ладонь

к своей горячей щеке и сказала:

– Покажешь свои новые проекты?

Олег кивнул и поднялся. Он понял: она решила уйти от

неприятной темы. Достал свернутые в рулон проекты,

расправил и кнопками прикрепил к щиту. Валя увидела

выполненный акварелью рисунок нарядного шестиэтажного

здания в форме амфитеатра, расположенного на берегу пруда

и окруженного зеленью.

– Подмосковный санаторий "Радуга", - пояснил Олег.
– Все

в одном помещении: комнаты, столовая, процедурные

кабинеты, зрительный и спортивный залы, библиотека,

читальня. Сооружается из монолитного бетона на цветном

цементе. Наружные стены, без декораций, гладкие, должны

создавать впечатление легкости и масштабности. В

первоначальном варианте все было не так. Здание четко было

расчленено на три пояса, притом нижний решен крупно,

монументально - кованный и обработанный "под шубу" гранит.

Верхние этажи, облицованные тонко пиленным естественным

камнем, расчленены пучками полуколонн.

– Но это, наверно, очень дорого?
– сказала Валя.

– Конечно, гранит "под шубу" и пиленый камень стоят

немалых денег. Но даже не в этом дело: заказчик

состоятельный, он на все согласен. Меня смутило другое:

горизонтальные и вертикальные членения нарушили единство

ритмов, перегрузили композицию, изрезанная стена стала

мелкомасштабной, какой-то беспокойной. И я отказался от

такого варианта, заменив его этим. Здесь передо мной стояло

несколько проблем. Прежде всего - глухая стена или стекло?

Я, как видишь, выбрал первое. Мне кажется, глухие интерьеры

удобнее: они создают интимность, тишину, уют. Дальше - я

отказался от прямого угла и длинных коридоров,

напоминающих казарму. Все пространство подчинил уюту,

теплу. В том числе и холл. Кстати, холл - единственный уголок,

где возможно декоративное оформление. Хотя я в этом еще не

убежден. Ты конечно же спросишь, а как быть с

пространством, чем его организовать и обогатить? Что здесь

делать художнику? Не волнуйся: о тебе я не забыл. Тебе я

приготовил интересную, совершенно новую, неожиданную для

тебя работу - люстры.

Он сделал паузу и вопросительно уставился на Валю: ну

как, мол? Валя изумленно улыбалась, и Олег продолжал:

– Люстра, она не просто светильник. Она эмоционально

эстетический предмет. Да, да, она не только организует

пространство, но и создает настроение. Зодчие прошлого это

отлично понимали. Вспомни люстры Эрмитажа, Колонного

зала, театров и дворцов. Их нужно делать специально, по

индивидуальным чертежам, выполненным художниками.

Притом художниками, обладающими тонким вкусом. И я уверен

– тебе такая задача по плечу. Подумай, дерзни. А?

– Это так неожиданно, - робко, но с интересом ответила

Валя.
– Я никогда этим не занималась.

– Займись, начни. Мы все когда-нибудь начинаем.

– Попробовать можно, за успех не ручаюсь.

– Я поручусь, - сказал Олег и поцеловал ее руку.

Ей подумалось: какой он непоследовательный, только что

сам же утверждал, что ее Пегас - мозаика, и тут же лишил ее

этого Пегаса, предложив взамен какую-то темную, совсем

необъезженную лошадку. Вспомнила: нужно позвонить домой,

узнать, как там дочь. Набрала телефон и услыхала

возбужденный голос Галинки:

– Мамочка, а у нас гость! Угадай кто! Ни за что не

угадаешь. У нас Игорь. Их отпустили всего на две недели. Ты

откуда звонишь? Когда приедешь?

Вот так сюрприз: Игорь Остапов, курсант военного

училища, получил двухнедельный отпуск, а его отец об этом