Бородинское поле

встревожило Святослава, устрашающе насторожило, словно

он чего-то подсознательно ждал. Подполковник доложил:

– Звонил генерал Думчев. Приказал передать вам, что

вам нужно срочно прибыть в штаб и потом вылететь в Москву.

"Проклятые сувениры", - сверкнула неприятная мысль, и

Святослав спросил:

– Больше ничего не сказал генерал Думчев? Что

случилось?

– Отец ваш в тяжелом состоянии. Как будто инфаркт.

– Понятно, - медленно, растягивая слова, произнес

Святослав упавшим голосом.

Пришлось немедленно возвращаться.

У штаба их встретил Думчев. Но по выражению лица

Святослава понял, что тот догадывается о случившемся,

обнял его, говоря:

– Крепись. Нет слов... Он прожил большую и прекрасную

жизнь. Нам с тобой разрешили вылететь на похороны.

Отдадим последний долг. Самолет через три часа. Билеты у

меня.- А знаете, Николай Александрович, хотите верьте, хотите

нет, а у меня было сегодня такое состояние весь день - места

себе не находил. Предчувствие, что ли? Когда это произошло и

как? - спросил Святослав вполголоса, когда они вошли в

кабинет Думчева.

– Вчера днем. Обширный инфаркт. Сегодня утром мне

звонил Олег. Похороны завтра. На Ваганьковском кладбище, -

так же вполголоса кратко ответил Думчев.

– Как это ни странно кажется, но непосредственной

причиной смерти я считаю приезд гостей из Америки, - сказал

Святослав.
– Да-да. Стресс, излишние эмоции. Отец никогда не

жаловался на сердце. Этой зимой ходил на лыжах, плавал в

бассейне, любил баню с веничком. И вообще выглядел

молодцом. А тут смесь разных эмоций - положительных и

отрицательных. Произошло столкновение, разряд. Несмотря

на свою внешнюю суровость, отец имел чувствительное

сердце.

– Да, он не был равнодушным в жизни, - согласился

Думчев. - Все воспринимал горячо, болезненно, за все

переживал, не щадил себя, забывая про возраст. А годы есть

годы, их не сбросишь со счетов. Особенно годы войны. Их

недаром год за три считали.

2

Поминки. Эта древняя традиция не нравилась покойнику,

Глеб Трофимович осуждал ее. Александра Васильевна и

Святослав знали об этом, хотели как-то избежать скорбного

сборища, но ничего не вышло. "Вас не поймут", - сказал

Думчев Святославу, и тогда наскоро решили собраться на

поминки в небольшом кафе недалеко от Ваганьковского

кладбища. В поминках есть неприятная для родных покойного

сторона: всегда найдется один или несколько человек, не

умеющих контролировать себя, выпьют лишнего - и пошло.

"Шумел камыш", разумеется, крайность, хотя и такое бывает.

Но оживленных, веселых разговоров - где вино, там и веселье -

не всегда удается избежать. Притом найдутся и такие, которые

ничего в этом бестактного не видят и в свое оправдание

говорят: а что, мол, здесь такого - покойник любил и пошутить,

и повеселиться, и выпить любил, и песни ох как пел. Им

невдомек, что родным и близким не до веселья.

Александра Васильевна в кафе не пошла. Сразу же с

кладбища ее, Варвару Трофимовну и Галю Лена отвезла

домой. Величава и спокойна, в глубокой печали, внешне она

еще держалась благодаря природному мужеству и силе воли.

Но это только казалось посторонним. Никто не знал, что

происходило в ее душе. Смерть мужа потрясла и надломила

Александру Васильевну, женщину сильную, мудрую,

наделенную смелым умом и твердым характером. Она казнила

себя и считала, что она виновата в смерти мужа. Не пойди она

в магазин и в аптеку, не оставь больного одного в квартире - и

можно было бы предотвратить трагический исход: вовремя

сделать укол, массаж сердца, да мало ли что. Александра

Васильевна изводила себя самобичеванием. Она уходила в

кабинет мужа, бросалась на диван, на котором скончался Глеб

Трофимович, и рыдала так, как когда-то на фронте, когда

узнала, что ее сын Коля схвачен немцами. Ее пытались

успокоить, увещевать - ничего не помогало. Тогда Лена,

посоветовавшись с Варварой Трофимовной, дала ей таблетку

снотворного. Александра Васильевна успокоилась и вскоре

уснула. Женщины, собравшись в комнате Лены, тихо и

бессвязно разговаривали. Вид у всех был усталый,

удрученный, скорбный. Ждали Святослава, Колю, Олега и

Думчева, которые оставались в кафе. Никто не зная; зайдут ли

они сюда, как предполагали. Ждали час, полтора - мужчин не

было.- Может, они пошли по домам?
– предположила Варвара

Трофимовна.

– Папа, наверно, домой зашел, - решила Галя.

– А правда. Вы все устали. Галинка с дороги, Валя и тетя

Варя тоже не спали всю ночь. Идите-ка вы отдыхать, -

предложила Лена.
– А я с мамой останусь. Правда. Ну что вы

будете мучить себя.

Валя и Галя послушались ее совета - уехали домой, -

Варвара Трофимовна осталась. А примерно через полчаса

пришли Святослав и Коля. Они последними уходили из кафе.

– А где Олег?
– сразу спросила Варвара Трофимовна.

– Он неважно себя почувствовал, глотал валидол и уехал

домой, - ответил Коля.
– А что с мамой?

– Она уснула. Вы постарайтесь не тревожить ее, пусть

отоспится, - сказала Варвара Трофимовна обеспокоенно. То,

что Олег прибегнул к валидолу, ее встревожило. Она знала его

впечатлительный характер, его глубокую нежную

привязанность к усопшему и опасалась за его состояние. И

потому поспешила домой.

– А где Галя?
– спросил Святослав Лену, как бы давая