Бородинское поле

– А фактически?

– Нет.

– Ясно.
– Святослав вздохнул, и вздох его был тяжелым,

тугим, безнадежным, с тихим оттенком отчаяния. Он

посмотрел на Валю, и взгляды их столкнулись, но не в

поединке, а в сочувствии и жалости.
– У тебя есть что-нибудь

выпить?
– спросил он. Валя отрицательно покачала головой.
–

Жаль. По такому случаю следовало бы напиться.

– Ты достаточно выпил сегодня в гостях, - ровно, без

интонации сказала она.

– Пил - и ни в одном глазу, трезв как стеклышко. А кофе у

тебя есть?

– Найдется. Но я не советую. Нагрузка на сердце.

– Какое тебе дело до моего сердца!
– выдавил натужно из

себя Святослав, горько поморщившись.

– Сердце нужно беречь. У тебя впереди еще большая

жизнь, служба и все остальное. Ты еще молод.

– Остального не будет, - решительно перебил он и

немного погодя прибавил: - Хотя что понимать под

"остальным"? Я вот думаю: было ли у нас с тобой это

"остальное"? Ты как считаешь?

Валя не ответила. Ей не хотелось сейчас продолжать

этот, в сущности, уже ненужный, не способный ничего

изменить разговор. И это ее нежелание объяснять, уточнять,

ворошить прошлое и настоящее обижало его и возмущало. Он

желал полной ясности, потому что где-то в глубине души его

еще теплился слабенький уголек надежды. Он рассуждал

вслух:- Семья, конечно, сложный, тонкий организм. Мы не

всегда это понимаем и по неопытности делаем много ошибок,

которые потом трудно исправлять. Я признаюсь: где-то был не

прав, но в чем-то и ты ошибалась. Семья - это компромисс. Ты

согласна? Ты молчишь. Ты думаешь сейчас о нем, я

догадываюсь. Не будь его, все можно было бы восстановить.

– Склеить "суперцементом", - горько ухмыльнулась она.
–

Нет, Слава, восстановить невозможно.
– Подумала: "Он читает

мои мысли". Это были мысли об Олеге.

Валя встала, чтоб положить конец разговору. Святослав

поднял на нее жесткий взгляд, вдруг спросил:

– Тебе нужен развод? - Голос его прозвучал глухо,

деревянно.

– Пока нет. Но если нужен тебе, я не возражаю.

– Пойми, это смешно: ты скоро будешь бабушкой. И вот

сенсация - дед с бабкой разводятся, потому что бабка выходит

замуж за другого, за молодого.

– Он старше тебя, - сорвалось нечаянно у Вали, и лицо ее

залил румянец.

– Тогда последний вопрос: кто он?

– Зачем? Какое это имеет значение?

– Для меня имеет. Я подозреваю одного человека и боюсь

ошибиться.

– А ты не подозревай, тогда не ошибешься. Тот человек

перед тобой не виноват. И вообще - виноватых нет. А чувства

винить нельзя, - решительно сказала Валя и добавила, уходя: -

Грешно.

Она постелила ему свежее белье в комнате Гали,

включила у изголовья ночник и ушла в спальню. Мысли ее

тревожно метались. Она делала над собой усилие, чтоб не

отступить от однажды принятого решения. Слышала, как в

ванной зашумела вода: значит, он решил выкупаться. Она

разделась, легла в постель и приняла снотворное, хотя и

сомневалась: едва ли сегодня оно поможет после крепкого

чая. Мыслей не было никаких - полная отрешенность и

желание забыться. Возможно, ей только казалось. Хотелось,

чтоб скорее все кончилось. Как было хорошо ей одной -

душевное равновесие, покой, желание работать, потому что

работа ее не утомляла, а, напротив, доставляла наслаждение.

Потому что она не была одна, потому что в ней жила большая,

негаснущая ровная любовь.

Она опасалась, что после ванны он войдет к ней в

спальню: она боялась близости физической - духовной давно

не было. Ей было жалко его, но поступить иначе она не могла,

это означало бы стать другой. Вспомнились его слова,

сказанные с горькой иронией: бабка с дедом разводится, чтоб

выйти замуж за другого. Но ей не нужен развод, и Олегу тоже -

пусть все будет как есть. Но это же противозаконно. Одна

тревожная мысль рождала другую: он хочет знать его имя,

соперника. И он может узнать. Это ужасно! Ее больше всего

пугала мысль: какой удар будет нанесен Варваре Трофимовне.

Прежде Валя не представляла себе последствий, просто не

думала, преднамеренно избегала думать об этом. Сейчас ее

охватила тревога. Она вздрогнула от робкого стука в дверь

спальни. Затаилась, не отвечая. Святослав нерешительно

приоткрыл дверь, говоря вполголоса:

– Извини. Ты еще не спишь? Я хочу с тобой

посоветоваться. Надо что-то подарить нашим заморским

гостям.

В спальне люстра была погашена, и Святослав оставил

дверь полуоткрытой. Из коридора падал на ковер и край

кровати тусклый свет. Валя лежала, отвернувшись от двери,

укутанная одеялом.

– Об этом поговорим завтра. Я приняла снотворное и уже

засыпала. Покойной ночи.

Тон сухой, недовольный. Святослав не пожелал ей

доброй ночи - он тихо прикрыл дверь спальни и удалился в

комнату дочери. "Все кончено, - сказал он себе.
– И незачем

мне знать, кто тот, ставший между нами".

3

Утром опять собрались в доме Глеба Трофимовича в том

же составе, кроме Фроловых. Святослав и Валя принесли

ответные сувениры: Дэниелу - русского богатыря, сделанного

из дерева и красочно расписанного загорскими мастерами. В

утробе богатыря таилась бутылка "пшеничной". Это подарок

Святослава. Наташе Валя преподнесла палехскую шкатулку,

на крышке которой была изображена русская красавица,