Бородинское поле

Возвратясь из поездки по Москве, Глеб Трофимович

почувствовал глубокую слабость и, сославшись на усталость,

не стал обедать и лег отдохнуть.

Вечером Лена отвезла гостей в Большой театр и

предложила приехать за ними к окончанию спектакля, но

Наташа и Дэн категорически воспротивились, сказали, что они

доберутся домой на городском транспорте - им это даже

интересно.

– Интересного мало, - отозвалась Александра

Васильевна и откровенно высказала свое наболевшее: -

Городской транспорт - самое уязвимое звено Москвы.

Троллейбусов и автобусов не хватает, они переполнены.

Диспетчерская служба организована слабо.

– То же самое и на Западе, - сказал Дэниел.

– Везде так, это общая болезнь, - согласилась Наташа.

– Именно болезнь, - подхватила Александра Васильевна.

– Это я утверждаю как доктор. В городском транспорте люди

теряют здоровье.

Из Большого театра супруги Флеминги возвратились

полные искреннего восторга. Они признавались, что бывали в

различных театрах США и Европы, были в Венской опере. Но

ничего подобного по силе впечатления они нигде не встречали.

– Бесподобно, бесподобно!
– восхищалась Наташа.
– Дэн,

не зная языка, все понял.

– Я почувствовал. Это прекрасно, это грандиозно! -

подтвердил Дэниел.

И вдруг, словно спохватившись или прочитав какую-то

тревогу в глазах Александры Васильевны, Наташа спросила:

– А как папа?

– Ему плохо. С сердцем плохо. Постельный режим,

– С сердцем? Давление? - встревожилась Наташа. -

Раньше его беспокоило сердце?

– Нет, Наташенька, впервые.

Святослав улетел к месту службы на другой день. В тот

же день Флеминги вместе с Варварой Трофимовной и Олегом

Борисовичем побывали в Третьяковской галерее. Впереди

была поездка в Ленинград, и сопровождать их по

предварительному плану должен был Глеб Трофимович. Но

состояние здоровья пожилого генерала не только не позволяло

куда-то ехать, но и вообще вызывало серьезные опасения.

Врачи предлагали госпитализировать, и Александра

Васильевна вполне соглашалась с ними, но сам Глеб

Трофимович решительно воспротивился: он не хотел ложиться

в госпиталь до отъезда Наташи и Дэниела. Он всех убеждал,

что ничего страшного, угрожающего его жизни нет, мол, ему

видней его самочувствие, тем более что возле него постоянно

находится Александра Васильевна.

В Ленинград с Флемингами поехала Лена.

4

Гости уехали, и в квартире воцарилась тишина,

необычная, странная, создающая ощущение пустоты.

Безмолвие и пустота, образовавшиеся вдруг. Глеб Трофимович

не смог провожать Наташу и Дэниела до аэропорта: сил у него

хватило только дойти до порога кабинета, и то вопреки приказу

врачей строго соблюдать постельный режим. Он нарушил этот

строгий запрет, и Александра Васильевна не смогла ему

помешать. Накануне отъезда условились, что в аэропорт

поедут Лена и Варвара Трофимовна; Александра Васильевна

останется дома возле больного, которого, по ее мнению, все

же придется госпитализировать. Когда же на другой день

Наташа и Дэниел вошли в кабинет, чтобы проститься, Глеб

Трофимович в генеральском мундире сидел на тахте, словно

он тоже собрался провожать до самолета. Флеминги

удивились и обрадовались.

– Тебе лучше, папа?
– спросила Наташа, садясь рядом с

отцом.- Да, мне лучше, - сказал неправду Глеб Трофимович и

жестом предложил Дэниелу сесть в кресло.

Наташа смотрела на его серое осунувшееся лицо и

мутные глаза и с ужасом видела, что перед ней совсем другой

человек, не похожий на того, который неделю тому назад

встречал ее в аэропорту. Она понимала, что отцу плохо, и -

надо глядеть правде в глаза - почти наверное знала, что

больше они не увидятся. Чтоб сдержать слезы, она через силу

улыбалась, сопровождая эту неестественную, вынужденную

улыбку пустыми словами:

– Вот и пролетели дни, как во сне. Мне все еще не

верится, что я в Москве и вижу тебя.

"В последний раз", - мысленно прибавил он и протянул

руку к журнальному столику, на котором стояли две

одинаковые коробочки-футляры. Он взял сначала одну и

передал дочери, сказав:

– Это тебе. На память.

Наташа открыла коробочку. В ней были изящные

дамские часы производства Второго Московского часового

завода.

– Они без всяких секретов, - сказал Глеб Трофимович и

тихо улыбнулся одними глазами.

Он совсем не хотел таким подарком уязвить дочь, и в

словах "без всяких секретов" прозвучала безобидная шутка, но

Наташу она больно задела, царапнула по самому сердцу. И по

растерянному выражению ее глаз и вдруг вспыхнувшего лица

даже Дэниел догадался о смысле подарка и спросил жену, что

сказал ей отец. Наташа не ответила. А тем временем Глеб

Трофимович передал Наташе другую коробочку и сказал, что

это для внучки, и еще раз выразил сожаление, что не

встретился с Флорой.

– Ты скажи ей, что я хочу ее видеть. Пусть приезжает.

В коробочке была изящная брошь, сделанная искусным

мастером Федоскинской фабрики: на черном лаковом фоне

веточка земляники с тремя ягодками - одна ярко-красная,

переспелая, другая розовая, крепкая, налитая и третья

маленькая, зеленая. Брошь поражала какой-то незатейливой

прелестью и трогательной чистотой. А в трех земляничках для

Глеба Трофимовича крылся особый смысл.