Бородинское поле

– Посмотри, Слава, на березку. . Как хорошо, что мы ее не

срубили. Красотища какая. А? Как невеста. А скажи, отчего так

получается: одна сторона у березки желтая, другая зеленая? Я

такого прежде не видел.

– Прежде ты многого не видел, - вместо Святослава

сказал сержант.
– Фашистов тоже не видел. А теперь увидишь.

Холодное тело противотанковой гранаты все время

напоминает о себе. Уничтожить одного или даже пять

фашистов просто (так кажется Святославу). Выйдут они вон из

того леса, идут на тебя, подпускай поближе, целься

хладнокровно и нажимай на спуск. По правде сказать, это не

такой уж и подвиг. Другое дело - сбить самолет или уничтожить

танк. Святослав уже представил себе, как пойдет на него танк

и как он удачно бросит гранату под гусеницу, а потом будет

расстреливать экипаж. Вот это уже подвиг. За это полагается

боевой орден. А может, и Золотую Звезду Героя дадут.

А музыка боя все ближе, слышна отчетливей. Она

врывается в приятные и тревожные думы Святослава и

развеивает их. Слышен явственно гул моторов - там, впереди,

в роще. И вдруг - это так неожиданно - из рощи на опушку

выскочил танк. За ним второй. Выскочили и на какую-то минуту

остановились. Осмотреться, что ли? И потом сразу, урча

моторами, взяли курс на окопчик, в котором залегло отделение

сержанта.

Сердце заколотилось, все мускулы напряглись, по телу

пробежала холодная дрожь. Много дней готовился к этой

встрече Святослав, ожидал, а когда настала эта грозная

минута встречи с врагом, он почувствовал в себе что-то такое,

чего не мог предвидеть: не страх - в этом он даже себе самому

не мог признаться, - а странную неуверенность. Он посмотрел

на товарищей пытливо и вопросительно. По лицу Максима

широко и явственно, почти кричаще распласталась

нескрываемая растерянность. Бледное лицо сержанта было

суровым. Холодные глаза смотрели решительно и жестоко из-

под нахлобученной на лоб каски.

– Приготовиться!
– скомандовал он сухим и отчужденным

голосом.

К чему, собственно, приготовиться? Ведь готовились с

самого утра, зарываясь в землю. А танки идут, вот они уже

совсем хорошо видны. Открывается верхний люк головной

машины, поднимается над башней красный флажок и

раскачивается в стороны.

– Не стрелять!
– приказывает сержант.
– Кажись, свои.

Действительно, это были наши танки. Из первого вышел,

судя по ремням на комбинезоне и биноклю на груди, командир.

Спросил начальнически:

– Вы что здесь? Передний край?

– Боевое охранение, - доверчиво выпалил сержант. Он,

видно, очень обрадовался тому, что вместо немцев оказались

свои.
– А минное поле есть там, перед передним краем?
–

Танкист говорил стремительно, дорожа временем.

– Противотанковый ров, - ответил сержант.

– А насчет мин

не знаю. Возможно, и есть. Тут ходили минеры.

– Проход где? У противотанкового рва есть проход?

Сержант заколебался: а вдруг это переодетые немцы?

Ищут проход. Подай им тайну. .

– Ну что молчишь, сержант? - В голосе танкиста

настойчивость и нетерпение.

И тогда Святослав вклинивается в разговор

неожиданным вопросом:

– А вы, случайно, не знаете лейтенанта Макарова? Он

тоже танкист и где-то на фронте.

– Макаров? В какой бригаде? Нет, не слыхал о таком. Он

кто тебе, брат?

– Дядя.

– Ты лучше, племянник, скажи, где проход через ров?

Говорите быстрей, потому что фашист наступает на пятки. С

минуты на минуту будут здесь. Дивизия СС "Райх" и танковая

дивизия. Головорезы. Так что не зевайте.

Сомнение сержанта рассеялось. Он поворачивается

лицом на восток и машет туда рукой, говоря:

– Правее возьмите. Там проход. Но он охраняется.

Смотрите не угодите под снаряды сорокапяток.

– Постараемся. А вы, если не хотите быть

раздавленными немецкими танками, поглубже в землю

заройтесь. Да рассредоточтесь. Чего все в одну кучу сбились?

– Он уже собрался уходить, потом задержался на минуту,

сочувственно посмотрел на курсантов, прибавил сокрушенно: -

А вообще, не вижу смысла вам здесь оставаться. Винтовкой

танк не остановишь.

– А это?
– Святослав показал противотанковую гранату.

– Это? - Танкист скептически повел бровью. - На

безрыбье и рак...

– У нас приказ, - обрубил сержант неуместный разговор.

– Желаю успешно выполнить приказ! - бросил на

прощание танкист и, перед тем как захлопнуть люк, напомнил:

– А в землю поглубже зарывайтесь. Землица, она - мать

родная, выручит!..

Совет был добрый и своевременный. Пришлось немедля

взяться за лопаты. Через час примерно справа и слева от

окопчика появились две глубокие, в человеческий рост, щели.

В правую ушел Святослав, в левую - Максим. Сам сержант с

остальными курсантами остался в окопчике, вырытом теперь в

полный профиль.

После полудня испортилась погода, притом как-то вдруг,

внезапно, как это бывает обычно поздней осенью. Пока они

копали землю, подул свежий ветер, нагнал откуда-то низких

холодных туч, и в овальной светлой рощице, что лежала за

спиной боевого охранения, начался золотой дождь. Пожалуй,

это был даже ливень. Ветер нещадно, с яростью безумца

колошматил кудри берез, и вьюга усыпала сырую землю

миллионами мягких блесток.

Вот тогда и появились вражеские танки. Их нетрудно