Бородинское поле

преимущества для себя. Лесные завалы, множество речушек,

хотя и мелких, но кое-где с топкими и крутыми берегами,

создавали некоторые препятствия для танков, которые

служили главной ударной силой неприятеля. Рощи и кусты в

свою очередь были удобными позициями для засад, служили

неплохой естественной маскировкой от воздушного

противника. Виктор Иванович считал, что главный удар

рвущихся к Москве фашистов должна будет принять на себя в

числе других и его дивизия. Для этого были достаточно веские

основания: осенняя распутица вынуждала немцев держаться

дорог, а 32-я дивизия как раз и оседлала главные магистрали,

идущие на Москву со стороны Смоленска: железную дорогу,

автостраду Минск - Москва и старую Смоленскую дорогу.

Кроме того, через линию обороны дивизии с запада на восток

проходило еще и Можайское шоссе.

Объехав полосу обороны дивизии, по крайней мере ее

главные направления, Полосухин заглянул в Бородинский

музей. Этот визит он оставил напоследок, перед тем как

возвращаться в штаб дивизии.

Полосухин быстро прошел по пустым уже залам

Бородинского музея, затем при выходе задержался у столика с

книгой отзывов. Посмотрел исписанные страницы и, весело

сверкая добрым, открытым лицом, обратился к

сопровождавшим его командирам:

– Что, товарищи, отметимся, оставим на память?

И, не садясь, сделал запись быстрым почерком. В графе

"Цель приезда" написал: "Приехал Бородинское поле

защищать!"

Вышел из помещения, щурясь от яркого солнца.

Остановился у тополя-гиганта толщиной в три обхвата, сказал:

– А ведь он и тогда, в восемьсот двенадцатом, уже был

красавцем. Возможно, сам Кутузов им любовался.

И зашагал прямо по аллее на батарею Раевского. Перед

курганом, - где сто тридцать лет назад стояла знаменитая

батарея Раевского, - небольшой дот. Из амбразуры торчит

ствол тяжелого пулемета. Полосухин хотел было задержаться

у дота, но внимание его привлекли четыре всадника на

кургане. Увидев приближающихся командиров, всадники

спешились. Майор и батальонный комиссар бросили поводья

ординарцам. Представилась: командир и комиссар

противотанкового артиллерийского полка. Полосухин назвал

себя, дружески протянул руку командиру и затем комиссару,

сообщил, что приказом командарма их полк придается 32-й

дивизии.

– Будем вместе защищать русское поле. В музее были?

– Сейчас нет, а раньше я бывал, - ответил Глеб.

– Да ведь экспонаты уже эвакуированы, - сказал Гоголев.
–

Вот только памятники... Жалко: могут повредить.

– Памятники не эвакуируешь. Они, как знамена, будут с

нами в бою, - ответил Полосухин.

Затем ознакомил Макарова и Гоголева с обстановкой,

поставил боевую задачу. Впереди полка Макарова занимает

оборону стрелковый полк. Слева - батальон курсантов военно-

политического училища и отряд ополченцев.

При последних словах лицо Глеба вспыхнуло багрянцем,

в глазах заметались огоньки. Это внезапное оживление не

ускользнуло от проницательного взгляда Полосухина.

– Вас чем-то смущают курсанты?
– просто, без интонации

спросил комдив.

– У меня там сын, товарищ полковник, - ответил Глеб, не

скрывая своего волнения.

Они смотрели друг другу в глаза открыто и честно.

– Сколько ему?
– после некоторой паузы поинтересовался

Полосухин, словно что-то обдумывая.

– Восемнадцать.

– Хотите взять к себе в полк? - негромко спросил

Полосухин.

По его виду Глеб понял: скажи он "да", и комдив не

станет возражать. Но вопрос Полосухина был неожиданным

для Глеба, и он был захвачен врасплох. Мысль взять Славу к

себе в полк как-то сразу не пришла ему в голову. Просто весть,

что сын находится совсем рядом, в соседней части,

обрадовала и подавала надежду встретиться. Он колебался с

ответом, бросив вопросительный взгляд на своего комиссара и

боевого товарища, точно спрашивая его совета. Но Гоголев

уклончиво отвел взгляд, и тогда Глеб ответил не очень

решительно:

– Да нет, товарищ полковник. Пусть воюет вместе со

своими однокурсниками. Так будет лучше.

– Правильно, майор, я с вами совершенно согласен: так

будет лучше и для него, и для вас, и для дела. Пусть воюет

там, где приказала ему воевать Родина. Кстати, вам уже

пришлось участвовать в боях с немцами?

Вопрос относился к обоим. Ответил Гоголев, кивнул на

комполка:

– Глеб Трофимович от самой Прибалтики и до Смоленска

прошел с боями. Был ранен, только что вышел из госпиталя.

Мне тоже пришлось побывать в когтях войны. - Последнюю

фразу прибавил со скромной улыбкой, не стал уточнять свой

боевой путь от Перемышля до Днепра.

– Значит, обстрелянные и закаленные, - сказал

Полосухин и признался: - А мы вот - новички, и первое

крещение примем на Бородинском поле. Да, скажите,- майор, у

вас не найдется несколько "лишних" артиллеристов? Ну,

например, наводчиков и заряжающих? Дело в том, что здесь,

на полигоне, найдено шестнадцать танков Т-28 без моторов,

но с исправными пушками. Снаряды к ним есть,

предостаточно. Танки мы зарыли в землю, превратив их в

доты. Не хватает артиллеристов.

– Много не найдется, но расчета на два подберем, -

пообещал Макаров.

– У вас ко мне есть вопросы или просьбы?

– Вопросов нет, но просьба есть, - ответил Глеб.

– Выкладывайте.

– Артиллерия наша на конной тяге. Нельзя ли выделить

нам хотя бы несколько тягачей?