Борозда. Часть 1.

– А ты прямо знаешь про всю Землю - где наши, где не наши?
– предположил я иронически.

– Ну, нас же учат...
– возразил робот.
– В смысле закладывают - ну, то есть в буфер памяти...

– А может, это чужие вам и закладывают? Никогда не думал об этом?

– Нам думать не положено, - скорбно сообщил трехпалый.
– И без того работы навалом.

Трудно с киборгами. Но и без них теперь уже шагу не ступишь...

– Фонарь-то свой выключи!
– приказал я, обращаясь ко второму роботу.
– Разрядишься совсем, агент 007...

Прожектор тут же погас.

Сразу стало как-то уютнее, полусфера приятно, хотя и не сильно светилась, а внутри нее, как в аквариуме, в который напустили ваты, происходило какое-то неторопливое движение.

– Китайса галава болит...
– вдруг сообщил беглый.

Я обернулся к нему, затем взглянул на кота, который терся боком о гладкое стеклянное полушарие... и тут меня, очевидно, накрыло.

Мы с китайцем очнулись примерно через час. Все часы на нашей несложной технике стояли, но я как-то чувствовал желудком, что времени прошло не так много.

– Ты как, Ю?
– спросил я.

– Кино видель китайса. Детство моя. Плакал...
– ответил мой спутник томным голосом.

Понемногу сознание возвращалось. В голове всё еще мелькали обрывки чего-то чужого, постороннего - и я понял, что тоже видел "кино", только совсем не о детстве. Мне виделся полупрозрачный просторный дворец, а в нем зал со шведскими стенками, физкультурный зал, короче, такой был у нас в школе, когда я жил в центре. По залу носились, хихикали, прыгали и щипались девочки, все одного с Камой роста и возраста, одногодки, одноклассницы - или как там еще? Почему-то я знал всех их по именам, или, может, они называли друг друга по имени: Ангара, Лена, Обь. Даже Иртыш, Амур, Енисей - все они были девочками. Побродив по залу, я обнаружил в углу и Каму - но не на воле, как все, а под стеклянным колпаком. Девочки скакали вокруг, гримасничали, дразнились, и вид у Камы был скорбный. Она, однако, похоже, не видела меня изнутри своего колпака, да и подружек тоже не видела. Кама вообще странно изменилась, как-то окрепла. Она вытянулась, в то же время закоренастела и походила теперь на созревшую старшеклассницу, которых я вдоволь навидался в центре, пока учился на подлодку. Спереди у нее заметно выпирало, как у наших тёток на выгоне, женских гражданок - тех, что дают молоко вместо электричества.

Весь этот морок слегка дрожал, вибрировал, сообщая зрителю, то есть мне лично, ощущение опасности и тревоги. Хотя... ну что можно вспомнить толком из почти часового беспамятства? Да и нужно ли вспоминать?

– Свет давай!
– бодро приказал я 007, поднимаясь на ноги.

Надо было возвращаться, цель экспедиции я считал выполненной.

В голове у киборга что-то щелкнуло, прожектор на мгновение вспыхнул и тут же погас, оставив по себе лишь желтоватое послесветье. Робот был очевидно разряжен.

– А ты?
– обратился я к 003.

– Светить могу... идти не могу, - печально признался киборг.
– Эта штука еще и энергию сосет.

Толку от роботов больше не было. Я приказал 007 светить, сколько сможет, в сторону входа в туннель, то есть нам в спину, пообещав ему вскоре привести помощь, и мы с китайцем скорым ходом двинулись прочь от светящейся сферы, возглавляемые неунывающим котом, то и дело рыскавшим к стенкам туннеля в поисках своей кошачьей поживы.

Конечно, прожектора 007 хватило ненадолго, и через полчаса мы с беглым Ю уже двигались в кромешной тьме. Сбиться с пути, однако, в круглом и прямом как стрела туннеле было невозможно, и мы лишь повыше поднимали ступню, шагая вперед, да подбадривали друг друга шутками, которых в наших лесах ходит немеряно. Я шутил про кирасиров и гусар, китаец рассказывал про китайских мандаринов, про странствующих монахов-даосов и про легендарного Сунь-Укуна, царя обезьян, - в общем, мы даже и не заметили, как впереди забрезжило, а еще через час и вообще оказались снаружи, в борозде, у входа в туннель.

Вечерело. Конь, как ни в чем не бывало, флегматично изучал каменистую оплавленную породу, всё не оставляя надежд отыскать в ней начатки подвластной ему флоры, и даже не оживился, снова увидев кота, очевидно не по-доброму поминая краткую связь того с дикой, хотя и говорящей куницей.

Первым делом мы подкрепились холодными пирожками, выпили компота, а потом я, пока еще не совсем стемнело, уселся за донесение.

Степаныч - их П.В. Каме

Донесение № 12

Согласно заданию т.н. "борозда" пройдена в восточном направлении от места спуска в нее до входа в туннель, последний же пройден до упора в светящуюся полусферу, наводящую мороки индивидуального содержания, а также, по заверению киборгов, вызывающую нарушения связи в недоступных нам диапазонах и дополнительный разряд батарей питания.

Киборги в разряженном состоянии оставлены мной у полусферы. Из туннеля выбрался снова в борозду. Конь и кот здоровы. Есть возможность вернуться к киборгам и подзарядить их при помощи наличной динамы, находившейся при коне. Жду указаний.

Конец донесения. Степаныч.

Я наскоро перечитал текст. Про китайца и куницу решил пока не докладывать - трехпалые всё равно разболтают, когда снова зарядятся.

Моя волшебная коробка шустро сглотнула исписанный листок и через пару секунд уже пискнула голосом Камы: "Возвращайтесь".

Мы с китайцем переложили коню во вьюк весь скарб и технику, что брали с собой в пещеру, и стали неспеша подниматься по косогору кверху - ночевать в ущелье нам не хотелось, а на гребне пока еще было гораздо светлее, чем в лощине, и, стало быть, легче найти для ночлега местечко поприличнее. Однако, когда мы добрались до верха, уже почти совсем стемнело. Мин Ю разгрузил коня, я наскоро развел костерок под каким-то безвестным деревом, мы понемногу поели и стали заворачиваться в пленку: после туннеля и целого дня на ногах на нас накатила смертельная усталость. Кот, лишившийся своей ветреной спутницы, снова забрался ко мне под пленку, и через пару минут все мы уже погрузились в глухой и тяжелый сон разведчиков, вернувшихся с трудного задания.

16. Прощание

Неделя подходила к концу, меня могли хватиться в поселке. Следовало поторапливаться.

Наскоро позавтракав, мы первым делом вытащили из конских вьюков не нужные для дороги вещи - ведь за киборгами всё равно придется возвращаться, так что же таскать лишнее туда и обратно? Гора получилась внушительная. Оставили даже динаму.

Еще полчаса ушло на то, чтобы завалить этот запас амуниции камнями.

Наконец, попрощавшись с расселиной, мы с Ю вдвоем взгромоздились на лошадь, усадили поудобнее кота и налегке бодро тронулись в путь. Конечно, конь был сперва раздражен нашей затеей двигаться на нем верхом, но скоро смирился и пошел вперед ровным размеренным шагом.

Прогулка на лошади - она и есть прогулка: мы глазели по сторонам, я лишь изредка сверялся с планом маршрута, а конь и вообще топал уверенно, видимо накрепко запомнив дорогу. Хотя, с другой стороны - какой это конь? Просто уж так по привычке говорится, чтобы не пускаться в детали. Возможно, и кости у него из титана, и оружие где-то припрятано-встроено... под гривой.

Думать об этом совсем не хотелось. И вообще - почему смотрящими у нас назначают каких-то странных персонажей, как будто бы в поселках мало упорядоченных граждан с хорошим ИСЗ? Я припомнил, как Кама ужинала, изображая аппетит, и мне стало неприятно. А что? Кама, возможно, тоже киборг. Ну разве не может такого быть? Что мы вообще знаем о киборгах?

Китаец дудел себе под нос какую-то непростую мелодию.

– Ты что это?
– спросил я, вслушиваясь.

– Ю Мин болмотать, - тут же ответил китаец.
– Он знаки учить-повтолять, вот.

– Какие знаки?

– Елоглифы. У нас екзамен сколо на знаки.

– Батюшки...
– Я даже прикрыл рот, проговорив запрещенное слово.
– А вам-то зачем? Ну, я понимаю, кенгуру...

– Елоглифов много, голова может тлеснуть. Кого голова слабый, тех накажут...

Болтая обо всякой ерунде, мы не заметили, как оказались на полпути от домика, хотя солнце едва еще перевалило зенит. Сегодня, в теплых лучах светила, как это у нас называется, даже больной лес не казался уже таким скучным: где-то попискивали птички, шмыгали в кустах куницы - в лесу царила своя, пусть порой и жестокая, но природная жизнь: без киборгов, без говорящих речек и без сомов-лингвистов.