Борозда. Часть 1.

Китайцы - люди рациональные, без лишних сантиментов. Это я понял, когда Ю суковатой палкой погнал коня вверх по косогору, таща за собой к другой руке конец шнура от тележки с киборгами. Лебедка, хотя и распакованная, осталась лежать у входа в туннель: китаец, очевидно, решил, что тащить двух трехпалых в гору лошади вполне по силам, даже если она имеет высокую должность.

Вскоре сверху послышались крики, понукания, обиженное ржание - а затем трос натянулся, тележка дернулась и подкатилась вместе с киборгами к самому склону.

Через пару минут Ю снова спустился вниз, прицепил к ней второй трос, сунул мне в руки лебедку и опять полез наверх по косогору.

Несчастная лошадь! Это, наверное, был самый трудный день в ее жизни. Тележка едва ползла вверх в горку, я время от времени фиксировал колеса на уклоне, чтобы конь мог передохнуть. Пару раз нам с Ю даже казалось, что трехпалые вот-вот отвяжутся и снова покатятся под откос вниз... но всё на свете имеет конец: наступил конец и нашим мучениям. К сумеркам киборги были вытащены на гребень, мы тут же развели костерок, пустили коня пастись, а сами, обильно поужинав, замотались в пленку и вскоре уже храпели сном тружеников и праведников. Я даже забыл отправить донесение Енисею об успешном окончании второй части нашей экспедиции.

19. Кама

Мы хорошо выспались, конь, очевидно, тоже восстановил силы - подробности нашего лесного похода я опускаю: тележка, несмотря на полтонны груза, легко катилась по лесной тропке, конь шел уверенным шагом, мы часто отдыхали... в общем, время летело, и вот уже б'oльшая часть пути до домика осталась у нас позади. Мы сделали последний короткий привал, доели припасы, которых как раз хватило на дорогу, и вскоре выбрались на прогалину, в конце которой виднелся знакомый забор...

И тут я обомлел... Домика на месте не было.

Двор был, забор стоял на своем месте, но домика посередине не было.

Я ошалело обернулся к китайцу.

– Не бойся, Степаныць!
– схватился от хохота за живот Ю, видя мое изумление.
– Это девоська Енисей навелно химицит наслала поле защитное, чтоб ничего не видно было. На месте наш домик! И Кама на месте, то есть ихнее полноводие.

Акцент у Мин Ю вдруг куда-то пропал, как будто его и не было.

– А ну-ка скажи-ка еще чего-нибудь...
– попросил я, сделав невинное лицо.

– Нинада...
– с улыбкой ответил китаец.
– Много будешь знать...

– Ой! Испугал...
– Я махнул рукой и повернулся к лошади, чтобы отвязать поклажу.

Насчет Камы китаец ошибся: в домике ее не было - ни ее самой, ни каких-либо следов ее пребывания.

– Значит, еще не добралась, - легкомысленно заметил китаец.
– У речек это запросто - цветочки, может быть, остановилась понюхать или еще чего... Ручеек лесной поправить.

– А ты стал хорошо "р" выговаривать, - ответил я на это не без яда.
– Чистый шпион...

– Китайса не спион...
– тут же поправился Мин Ю.
– Китайса сома съель.

– Знаю, знаю, - подтвердил я.

Короткое донесение смотрящей было написано и отправлено, и я уселся в кухне к столу - подумать. Это было забавное ощущение - находиться внутри домика, которого снаружи никто не видит. Впервые со мной происходило такое чудо.

– Ты чего это?
– тут же заинтересовался Мин Ю.

– Задумчивый шибко.

– Теперь бы надо избавиться от всего этого барахла, - проговорил я.
– От тележки, шнура, от лебедки. У нас всё-таки секретное задание от Енисейки. Роботы должны найтись как бы сами собой.

– Лёхкий заданья, - заявил Ю, снова присюсюкивая.
– Ты спи тут, не думай. Китайса много спал, китайса пойдет тепель в свой тайник и всё отнесет. Ты лосадь давай китайсу...

"Как бы не остаться без лошади..." - шевельнулась у меня в мозгу подленькая мыслишка.

Пока Мин Ю ходил с конем к своему тайнику, я действительно слегка подремал. Киборги стояли на минимальном заряде, чтобы хватило на часик пути, не больше. Затем я планировал просто оставить их в лесу, добраться на лошади до поселка и вызвать подмогу.

И тут в кухне из ниоткуда вдруг возникла Кама - просто... материализовалась, как это говорится.

– Приветики!
– произнесла она, странно улыбаясь.

– Здравствуйте...
– промямлил я, совершенно опешивший.

Бывшая смотрящая и вправду здорово покрупнела, но всё же не так значительно, как мне это привиделось в моем мороке в тоннеле.

– Ну?
– живо поинтересовалась Кама, как будто мы не виделись всего пару минут.
– Как тебе Енисей?

– Мы на "ты"?
– сдуру переспросил я.

– У речек всегда на ты, - пояснила покрупневшая девочка.
– Но "ваше полноводие" не отменяется. Хоть ты теперь и мой спаситель... Мой могучий избавитель.
– И она вдруг протянула руку и мягко, даже ласково провела мне ладонью по щеке.

– Ты это что?!
– возмутился я.
– Ты же еще девочка!

– Какая девочка?! Про речку Калку слышал? Подружка моя, так же как и Донец. С той реинкарнации уже тысяча лет прошла. А раньше, до монгол, точнее при монголах, у нас и имена у всех другие были, одинаковые: полноводных звали всех как один негирами, - это просто "река" по-монгольски, а небольшие речки и ручейки все были Акиш. Сама я долгое время была Чулман...

– Чулман?

– Да. И русло у меня с тех пор уже семь раз поменялось, вот так-то! А ты говоришь - девочка.

– Ну, тогда...
– Я замялся.
– Тогда хорошо. И всё же в этой реинкарнации ты девочка, так что давай-ка... на пионерское расстояние.

– Жаль, что ты так...
– раздумчиво проговорила Кама.
– А я давно хотела попробовать...

– Что попробовать?!
– забеспокоился я.

– Ну... это... Оплодотворение...

Я, как безумный, вытаращил на нее глаза.

– Даже думать об этом забудь!
– задохнулся я.
– И вообще... столько красники мне и не съесть, наверно.

– Трофим Степанович!
– зазвучал металлом Камин голос.
– Я смотрящая по фауне на данном участке, хоть теперь и бывшая. И Ваше Полноводие, между прочим. А вы - фауна! Вы как-то всё время забываете про распыление. И кстати - у меня всё равно сейчас полумесячные.

– Что?!!
– выпучил я глаза.
– Полумесячные?

– Тебе это незачем знать, ты же не речка. Это как прилив и отлив - от луны. В общем...
– Ее голос снова зазвучал странно, томно, как в полудрёме: - ...Я давно уже хотела попробовать оплодотворение.