Божий суд

– Значит, ты решил сделать приятное Мери и Грехему, Ленгли? усмехнулся Сойк.
– А, между прочим, Грехем предложил этот билет мне.

– Ты отказался, Грехем?
– искренне удивился Ленгли.
– Не захотел пойти с Мери? Вот это действительно странно. Может быть, объяснишь?

Грехем опустил голову:

– У меня были свои причины.

– Согласись, что это довольно подозрительно, - настаивал Ленгли.

– Ну, хорошо... если уж вы так настаиваете, - нехотя согласился Грехем.
– Мери изумительная девушка. И я... А, да что говорить... Но я с детства почему-то не переношу скрипку. Как только услышу скрипичную музыку, со мной бог знает что начинает твориться... Вроде аллергии. Да ты должен помнить, Сойк. Мы тогда с тобой на три дня ездили к морю.

– Да, да, - подтвердил Сойк.
– Он прямо-таки сознание теряет.

– Любопытно, - ни к кому не обращаясь, задумчиво произнес Сигрен. Одна и та же музыка и так по-разному действует на разных людей. Что до меня, то я скрипку просто не понимаю. Хотя Боровского, конечно, послушал бы охотно. А вот Хэксли, например, за скрипку все отдаст.

– Хэксли?
– удивился Сойк.
– Наш Хэксли? Кто бы мог подумать!

– Да, наш Хэксли.

– А ты откуда знаешь?

– Как-то он со мной разоткровенничался. Рассказал, что...

– Черт с ним, с Хэксли, - перебил Ленгли.
– Мы, кажется, отвлеклись от дела. Так ты сказал, Сойк, что Грехем предложил билет тебе?

– Да что вы так привязались к этому билету? Тем более что теперь он все равно бесполезен, - сказал Грехем, вытащив из кармана какую-то бумажку и помахав ею в воздухе.

– Как?
– встрепенулся Ленгли.
– А разве Сойк тоже не взял билета?

– Нет, не взял.

– Ну, а ты что скажешь, Сойк?

– Да ничего, - тряхнул головой Сойк, - Ничего не скажу. Зато могу показать.

И он тоже извлек из кармана две голубые бумажки.

– Почему же ты мне сразу не сказал?
– спросил Грехем.

– А ты что мне жена или теща, - разозлился Сойк, - чтобы перед тобой отчитываться?

На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Молодые люди сидели в разных углах, не глядя друг на друга, словно исчерпав в этом словесном сражении все запасы энергии.

Первым нарушил молчание Грехем.

– Нам надо подумать, - сказал он.
– Не ссориться, а лучше подумать. Мы попали в беду и должны держаться вместе, а не топить один другого.

Он поднялся.

– А сейчас самое лучшее - разойтись. Что ж, придется провести сегодняшнюю ночь в своих кабинетах.

– Это не самый лучший вариант, - заметил Ленгли.

– А что нам еще остается?
– грустно улыбнулся Сойк.

Они молча кивнули друг другу и разошлись по комнатам.

...Хэксли остановил магнитофон и перемотал пленку Нажал кнопку воспроизведения и внимательно прослушал весь разговор от начала до конца.

Потом еще раз. И еще.

Надолго задумался. Затем достал из ящика стола ножницы и снова включил магнитофон.

СУББОТНИЙ ВЕЧЕР

Теоретики молча разошлись по своим комнатам. Однако вскоре в гостиную вернулся Ленгли, Быстрым шагом он подошел к двери, ведущей в кабинет Хэксли, но она оказалась заперта.

Ленгли постучал, за дверью было тихо. Он постучал еще раз, сильнее и почти сразу же, не дожидаясь, принялся дубасить в дверь кулаком.

Дверь резко отворилась, на пороге стоял Хэксли.

– В чем дело?
– спросил он сухо.

– Вы и в самом деле заперли нас, как провинившихся мальчишек, сдерживая ярость, произнес Ленгли.

– Вы принесли мне пропавшее решение?
– ледяным тоном осведомился Хэксли.

– В этом случае я, вероятно, предпочел бы не поднимать столько шума, усмехнулся теоретик.

– Что же вы хотите?

– Вы обещали сообщить женам моих товарищей. Но у меня, как вы понимаете, иная ситуация. Словом, я хочу позвонить одной моей знакомой.

– Нет!
– отрезал Хэксли.

– Но чего вы боитесь, шеф?
– искренне удивился Ленгли.
– Не могу же я по телефону передать эти бумажки, даже если бы они и были у меня. Чего же вы боитесь?

– Всего.

– Ну, тогда позвоните ей сами. Скажите, что завтра я не смогу с ней встретиться. Она - хорошая девушка и мне не хотелось бы поссориться с ней из-за вашего Девидса.

– Он умер, - сухо напомнил Хэксли.

Ленгли смутился.

– Простите. Я просто еще не свыкся с этой мыслью.

– Хорошо, запишите телефон.

Ленгли чиркнул несколько слов на листке, вырванном из записной книжки, и протянул его Хэксли. Тот взял листок и подозрительно посмотрел на теоретика.

– А почему вы так уверены в том, что завтра не сможете с ней встретиться? Ведь если решение будет возвращено, я отпущу вас на все четыре стороны.

– Не пытайтесь поймать меня столь грубым способом, - пренебрежительно усмехнулся Ленгли.
– Я не знаю, кто и когда возвратит вам это проклятое решение И именно поэтому предпочитаю предупредить заранее. А если завтра я окажусь на свободе, я ее уж как-нибудь разыщу, будьте покойны.

– На этот счет я совершенно спокоен, - без всякого выражения сказал Хэксли и, отступив на шаг, закрыл за собой дверь. Слышно было, как в замке повернулся ключ...

Вернувшись в свою комнату, Ленгли открыл стенной шкаф и достал из его глубины маленький транзисторный телевизор. Поставив его на письменный стол, он покрутил переключатель программ и, отыскав нужную передачу, погрузился в перипетии очередного футбольного матча.

Некоторое время гостиная была пуста, потом из комнаты, соседней с комнатой Ленгли, вышел Сигрен Неслышными шагами он подошел к одной из дверей и тихо постучал. На пороге появилгя Грехем.

– Это ты, Сигрен?
– сказал он, не проявляя особого удивления.
– Заходи.

Сигрен присел на краешек дивана.

– Извини, Грехем. Я просто не мог оставаться один. С Ленгли мы как-то далеки... А Сойк... Ты же знаешь - я постоянный объект его шуточек.

– На Сойка не следует обижаться, - примиряюще сказал Грехем - Он хороший парень. Правда, он любит подтрунивать над другими, но поверь, это не со зла. Просто сам ни на кого никогда не обижается, и ему в голову не приходит, что могут обидеться другие.

– Да, у него счастливый характер, - с завистью отозвался Сигрен.