Брак по расчету

Сказать правду? Я думал, что вечер окажется полной катастрофой, и не сомневался в этом до последней четверти часа, когда уже воображал себе общественное порицание и ссылку без права обжалования. Не то чтобы я был сильно против.

Я всегда был убежден, что из всех недостатков Джеммы фанатичное обожание «Арсенала» – один из самых раздражающих: и так-то нельзя сказать, что она образец женственности, а теперь представьте, как она кричит и ругается в толпе потных толстяков. Понимаете, о чем я?

И вот оказалось, что именно ее страсть к футболу и к «Арсеналу» растопила сердце лорда Седрика.

После записки с благодарностями телефон не умолкал и следовали все новые и новые благодарности и приглашения на главные мероприятия сезона.

Так что, когда я спускаюсь на завтрак, меня встречает стол – накрытый, да, но горой бумаг, писем и уведомлений всех видов, которые со всем вниманием изучают моя мать и Маргарет, точно союзники, планирующие высадку войск в Нормандии.

– Если мы примем приглашение на прием в саду Уолсингхемов, то не сможем отказаться от чая у Сен-Жерменов, титулы у них одинаковые, но у Сен-Жерменов древнее. Леди Полсон организовывает камерный концерт в то же время, на которое Бакстер-Кольриджи запланировали вечер живых картин [22] , что и неудивительно, учитывая соперничество между их семьями. Так что принять любое из этих двух приглашений будет означать явную поддержку одних или других, тут надо подумать. Отметь себе все важные даты – на следующей встрече ассоциации мы должны утвердить календарь благотворительных инициатив, чтобы не было накладок с другими мероприятиями. Не говоря уже о датах, которые занимать никак нельзя: регата Хенли, Аскот, дерби в Эпсоме, финал Уимблдона [23] , цветочная выставка в Челси, премьеры в театре, ежегодное торжество в «Серпентайн»…

22

Живые картины (от фр. tableaux vivants) – вид пантомимы, когда люди представляют известные картины или скульптуры.

23

Королевская регата Хенли (англ. Henley Royal Regatta) проходит в городе Хенли-он-Темс с 1839 г. в первые выходные июля, соревнования проходят на выбывание.

Королевские скачки в Аскоте (англ. Royal Ascot) проходят ежегодно с 1711 г., одно из главных событий светской жизни аристократии, на них собирается около 300 тысяч человек, включая представителей королевской семьи Великобритании и аристократии со всего мира.

Эпсомское дерби – одно из классических скаковых соревнований, национальное событие Англии.

Уимблдонский турнир (англ. The Championships, Wimbledon) – международный теннисный турнир, один из четырех турниров Большого шлема.

– И мои турниры по поло, – вмешиваюсь я и добавляю, равнодушно взглянув на приглашения: – И вообще-то я хотел позавтракать.

– В самом деле. Я распорядилась накрыть в малой гостиной. Тут у нас много дел, разве не видишь? – Она указывает на папку в кожаном переплете, в которой делает записи. – Похоже, мы нужны просто всем и каждому. Только небу известно, какие мероприятия мне придется организовать взамен!

И, пока она не попыталась вовлечь в свои козни и меня, я направляюсь к выходу, но это маму не останавливает.

– У меня для тебя поручение. То нечто, на котором ты женился, Джемма, хотя она не подходит ни по одному параметру, все же получила общественное одобрение. По крайней мере, от лорда Седрика, но остальные мне и не важны. Если она нравится ему, и другим сойдет, но мы не можем допустить, чтобы из-за нее мы попадали в неловкое положение и о нас все судачили.

– Мама, я хочу есть, – перебиваю ее я, но она даже не слышит.

– Обучи ее. Ты должен научить ее ездить верхом и танцевать, как положено. Не дай бог, она заберется на стол и начнет отплясывать, как в каком-нибудь развязном клубе Ист-Энда.

– Найму преподавателя, – отмахиваюсь я.

– Ни в коем случае. Нельзя, чтобы кто-то узнал о том, что твоя жена ничего не умеет!

Из-за нудного задания с Джеммой мне даже приходится отложить игру в гольф с Харрингом.

– Хаз! Привет, это я. Слушай, сегодня днем никак не могу. Придется тебе найти другого партнера на восемнадцать лунок. – Из телефона слышится рокот мотора. – Хаз? Ты меня слышал?

– Да, слышал, я в гараже – проверяю, в порядке ли автомобиль. То есть придется перенести визит к портному на пораньше. – После паузы он уточняет: – Слушай, но почему? Чем ты сегодня занят?

– Джеммой. Учу ее ездить верхом.

– Паркер! Мы знакомы двадцать пять лет, мог бы со мной эти метафоры не использовать! Я понял, старый развратник, иди-иди, учи свою милую женушку взбираться на тебя. Завтра на сквоше встретимся?

Не будь Харринг моим лучшим другом, я бы его возненавидел, но он один из немногих людей, благодаря которым я терплю ежедневную рутину.

– Завтра не могу. Во вторник у меня тренировка с командой по поло.

– Тогда, может, заскочу в клуб, выпьем чего-нибудь, когда закончишь. – Он прощается и кладет трубку.

Мне нужно посадить Джемму в седло, а она, мягко говоря, упрямится. Я три раза отправлял за ней слуг, прежде чем она спустилась.

– Там «Друзей» по телевизору повторяют! Что такого срочного случилось? – Вот он, все тот же привычный нахальный взгляд.

– Иди за мной. – Из-за ее поведения мне даже отвечать расхотелось.

– Поздравляю, Эшфорд, общение явно твоя сильная сторона, я тебе об этом уже говорила? – саркастично интересуется она, идя позади.

Мы доходим до конюшен, не поссорившись, и я веду ее между стойлами, пока она тихонько вскрикивает от изумления, приветствуя лошадей словами типа «милые животинки».

– Это чистокровные скакуны, их родители – чемпионы. Никакие они не «животинки» – это тебе не мини-пони с фермы, которым можно заплетать косички.

Джемма не обращает на меня внимания – слишком занята скармливанием морковки Вестфалии, любимой арабской кобыле моей матери.

– Светская жизнь полна мероприятий, на которых требуется использование или присутствие лошадей, поэтому ты должна как можно лучше изучить этот предмет. Я не требую, чтобы ты скакала во главе всех во время охоты на лис, но держаться уверенно хотя бы в хвосте процессии будет по меньшей мере достойно.

– Как великодушно с твоей стороны дать мне шанс подняться над своим скромным происхождением.

– Не за что, – отвечаю я.

– Эшфорд, я пошутила, – уточняет она.

– А я нет.

– Да-да, ты никогда не шутишь, я заметила.

– Джон уже приготовил лошадей. Ты возьмешь Поппи, я буду тебя сопровождать на Азенкуре.

– Но мне нравится эта! – возражает Джемма, указывая на Вестфалию.

– Вестфалия – лошадь моей матери. И не говори так, Поппи обидится, – укоряю я Джемму, успокаивающе гладя коня по морде.

Джемма подходит ко мне, бурча себе под нос:

– Что за дурацкие имена…

– У них всех есть значения. Поппи – мак, в память о погибших на войне, Азенкур – в честь великой битвы, которую выиграл Генрих Пятый в тысяча четыреста пятнадцатом году.

– А Вестфалия?

– Ее там купили.

Джон помогает Джемме сесть в седло, я присоединяюсь к ней на Азенкуре.

– Крепко держи вожжи и ногами сжимай бока. Вожжи тяни на себя, чтобы остановиться, направо или налево – чтобы повернуть. В седле не вертись, сохраняй центр тяжести: лошадь очень чувствительна к смещению веса и может пойти не туда, куда тебе нужно. Не беспокойся, сейчас мы пройдем шагом до ограды.

Я указываю в направлении забора и выезжаю на поле, но тут слышу стремительный цокот копыт, оборачиваюсь и вижу позади лишь облако пыли.

– Джемма! – кричу я и пускаю коня в галоп по ее следу.

Какого лешего она устроила, что такого надо было сделать, чтобы Поппи пустился с места в карьер? Я мчусь, точно на дерби в Эпсоме, и хватаю Поппи под уздцы за секунду до того, как он успевает нырнуть под сень леса поместья.

– Джемма, с тобой все в порядке? Что случилось? Ты напугала Поппи? – спрашиваю я, удерживая вожжи.