Братик

— Что же ты творишь, отрок?

Брат Михаил так написал: «Юрий Васильевич нельзя так-то робить. Нужно робить по-другому. А ежели поганые?! Нужно сначала крепость строить. Будет крепость, ладно печи эти разрушат и пожгут село и посад твой, так хоть люди целыми останутся. Хватит, Юрий Васильевич, своевольничать. Начинаем срочно крепостцу рубить и засеку делать от Угры и до этой речки с полудня (юга). Сбирай народ. Прямо с утра и начнём».

Событие пятьдесят девятое

К Угре от Кондырево есть лесная дорога. Сначала она заходила в небольшое село Дубинино принадлежавшее дворянину Игнату Ивановичу Игнатову. А потом, чуть по лесу поплутав, шла дальше к броду на реке Угре вдоль впадения в неё небольшой речушки Лоближа, чтобы это не значило. Видимо эта Лоближа и нанесла песка и ила, создав мелководье на Угре.

— Двенадцать вёрст, княже, — посланный на разведку и на определение возможности устроить засеку доложил Ляпунов. Был при этом страшно горд. Видимо грандиозностью будущей стройки.

Брат Михаил написал цифирь на бумажке. Именно цифирь, а не буквенное обозначение, принятое на Руси. Чтобы каждый раз не заморачиваться, Боровой его индийским якобы цифрам обучил. Монаху понравилось. Действительно гораздо удобней.

— Да ты с ума сошёл, Петр Иванович! — схватился за голову Юрий Васильевич, — Двенадцать вёрст. Это даже я ежели все работы брошу, то еле к концу осени успею. А я не могу бросить, мне к зиме стены нужны.

Боярин криво улыбнулся, бороду начинающую седеть огладил и руками развёл. Вещать начал. При этом на княжёнка и не смотрит, брату Михаилу вещает.

— Придут поганые, и чем тебе твои стены помогут, всех в полон угонят. Им мастера нужны в Крыму.

Прочитал Боровой. И думу стал думать.

— А кто ту засечную черту строил у Перемышля?

Опять чего-то говорил боярин.

— Стой, Пётр Иванович! Давай так. У тебя своя свадьба, у меня своя. Блин. Ты занимайся засекой, где хочешь людей бери. В Калуге нанимай, из Москвы гони. Не интересно мне. А я тут буду завод строить и крепость. С крепостью согласен. Прав ты. Договорились. А, денег нет. Это к брату.

Поругались, помирились, поскандалили… Нет, всё это с почитанием, всё же он брат Великого князя и удельный князь Углицкий, а Репнин всего лишь его дворецкий или слуга, если проще говорить. В результате на том и сошлись. Репнин Пётр Иванович собирает крестьян и посадских на строительство засеки и едет в Москву за деньгами, а подьячий Бороздин строит из чего получится, и как придётся, крепость.

Бороздин, кстати, Борового сразу обрадовал. Оказывается, существует проект стандартной засечной крепости о трёх башнях — двух угловых и одной большой проезжей. Высота тына — 2 — 3 саженей (4 — 6 метров). Называется — острожек. С часовенкой внутри и парой домиков для гарнизона. Крепость не велика, можно за месяц, не сильно отрываясь от основного строительства, срубить.

Юрий Васильевич дал команду подьячему рассчитать внутренний двор с таким запасом, чтобы все его люди туда вошли и плюс крестьяне Кондырево.

— Стоячий острожек будем рубить али тарисы делать? — уточнил Бороздин.

Юрий прочитал и стал думать, как не спалиться. Он не знал, что такое тарисы. Семён Семёныч, хлопнул себя по лбу. Он же глухой, а полгода назад ещё и немым был. Он вполне может не знать, что такое тарисы.

— Объясни.

Оказалось, просто всё, есть три вида стен у острожков, самый простой это и есть тарисы. Это когда стена крепости собирается как стена у дома — горизонтально брёвна укладывают. Сложнее стоячий. Это заострённые колья вкапывают в землю. И есть совсем сложный — косой. Это такой острог, у которого брёвна (тын) вкопаны с наклоном внутрь.

— Делаем тарисы.

— Я посчитал, чтобы всех людей вместить и животину, нужно тогда строить сто на сто сажен ( примерно 200 на 200 метров).

— Строй.

Вот, размышлял, смотря вслед уходящему подьячему, Артемий Васильевич, а он думал почему русские живут хуже степняков, в смысле, беднее. Сколько домов можно было построить, сколько мельниц или плотин для водяных колес вместо этих засек и острожков?! А сколько народу угоняется каждый год и продаётся потом на невольничьем рынке в Бахчисарае и других городах Крыма? А сколько при этом татаровья сожгут домов и убьют людей? Сколько умрёт по дороге? И этому не будет конца до самого взятия Крыма при Екатерине, ещё двести с большим гаком лет. Нет, надо что-то делать?!

А ничего он сейчас не может сделать. И стекло это не прыжок вбок от этой цели, а огромный шаг вперёд. Это деньги, которые можно получить с английских купцов, которые вскоре заблудятся и окажутся в Москве, да Польша со Швецией купят. И эти деньги можно потратить на мушкеты и порох со свинцом. А ещё на медь и олово, чтобы на Пушкарском дворе отлить орудия полевой артиллерии. Пётр ведь не зря все колокола переплавит. Пока нет Урала у России у неё нет ни серебра, ни золота, ни меди, всё покупное. А Урал без завоевания сначала Казанского ханства, а потом и сдачи Астраханского, недоступен.

Вывод? А вывод простой, нужно ускорить строительство стекольного завода… А на следующий год начать строить фарфоровой. Опыты же по производству костяного фарфора можно зимой в Москве проводить. Да на том же Пушкарском дворе. Там ведь есть печи? Плавят же они там медь и бронзу?

Событие шестидесятое

Как делают ствол пищали, мушкета, аркебузы, фузеи и даже пистолей? Очень сложно делают. Берут металлический прут и наматывают на него по спирали железную ленту, которую кузнечной сваркой сваривают, а потом чаще всего в шестигранник проковывают. Из-за этого канал ствола получается далеко не ровным и не круглым. Вот его и пытаются рассверлить. Почему «пытаются», ну режущий инструмент так себе пока и токарные станки ещё хуже.

Нет, конечно. Ничем таким Боровой заниматься не собирался, ни сверла не собирался улучшать, ни токарные станки. Ему нужны были металлические трубки для производства стеклянных изделий. Выхода было два. Первый — это повторить тот же самый способ, только уменьшив и внутреннее отверстие и наружный диаметр, а вот длину трубки увеличив. Второй вариант всё же требовал определённого прогрессорства. Можно отлить трубку из меди или бронзы, а потом всё же высверлить отверстие. Песок стержня хоть как спечётся в канале, и пройти его сверлом придётся. При этом идеально подходил сверлильный вертикальный станок.

После долгого размышления Артемий Васильевич решил пойти обоими путями. Не получится один, так может со вторым все пройдёт на ура. А если оба сыграют, то ничего страшного, будет две трубки.

Кроме как к итальянцу Малому больше обратиться было не к кому. Юрий ему долго и подробно объяснял, что нужно и почему простой ствол от мушкета не подойдёт.

— Стекло очень горячее будет, трубка нужна длинная. И отверстие внутреннее у ствола мушкета слишком большое.

«Нужно ехать в Москву. Здесь ствол пищали сделать не смогут», — выдал брату Михаилу после чесания подбородка и попытки оторвать себе мочку уха Пётр Франческо Аннибале.