Братья Дуровы

глупое лицо?

— Правда!—последовал быстрый ответ.

Компания молодого пшюта захохотала. Победа его казалась оче¬

видной. Но после короткой паузы Дуров закончил:

— И если бы я обладал твоим лицом, тогда получал бы жалова¬

ние вдвое больше!

Посрамленный остряк и его компания поспешили скрыться.

На этом дело не кончилось. На следующий день в «Московском

листке» появилась заметка, в которой клоун Анатолий Дуров под¬

вергся решительному разносу, был объявлен нахалом, грубияном,

бездарностью, артистом, недостойным показываться на арене.

Газета продолжала травлю, отчего объект ее нападок перешел в

решительное контрнаступление. Случилось это на одном из пред¬

ставлений, когда редактор Пастухов находился в ложе и с презри¬

тельной миной глядел на выступление с дрессированной свиньей.

Вдруг чушка подошла к ложе, поставила передние ноги на барьер

и уставилась на сердитого редактора.

— Чушка! Назад! Иди сюда...

Свинья оставалась неподвижной.

— Иди же, говорю тебе! Не желаешь?

Свинья не меняла положения.

— А, понимаю!—воскликнул Дуров.—Старых знакомых увиде¬

ла! На своих насмотреться на можешь...

Публика поняла смысл рискованной проделки и хохотала до упа¬

да над разгневанным редактором.

Газета «Московский листок» занимала по отношению к царско¬

му правительству охранительную позицию, поэтому передовые круги

русского общества приветствовали сатирические выступления Дуро¬

ва. Но в его выпадах все-таки был заключен некий личный момент,

обида на сына издателя.

Гораздо сильнее прозвучало выступление Дурова против другой

реакционной газеты— «Гражданин», издававшейся князем Ме¬

щерским. На арену вынесли несколько газет, и Дуров предложил

свинье выбрать себе издание по вкусу. Хрюшка тыкала пятачком

в «Гражданина», и создалось впечатление, что она читает эту

газету. Стоявший рядом Дуров комментировал: «Вот свинья и га¬

зету выбрала свинскую».

А как Дуров подготовил этот трюк? Просто, пожалуй, даже

слишком просто. В день представления он, по его словам, «провел

два часа тет-а-тет» со свиньей, в продолжение которых беспрерывно

подносил к ее рылу газету и щелкал ею по носу. Боясь щелчка,

свинья стала отворачиваться от всякой газеты. Когда же дрессиров¬

щик поднес номер, обильно смазанный салом, то чушка не выдер¬

жала и с наслаждением принялась вбирать носом вкусный запах.

Воспоминание об этом эпизоде Анатолий Дуров заключил при¬

мечательными словами: «Вот образец легкости дрессировки. Многие

другие номера, кажущиеся хитроумными, так же незамысловаты и

так же легко вдалбливаются в зверьков, которые всегда представ¬

ляются зрителям чрезвычайно смышлеными, между тем все это не

более как фокус. Очень часто изобретательность дрессировщика при¬

писывается феноменальному уму животных».

Клоуны Дуровы, как истые поэты арены, все более становились

«властителями чувств» многоликой толпы — своих зрителей.

К счастью, в своем творчестве они избегали вредного подражатель¬

ства и губительной банальности, приводящих к грубому ремеслен¬

ничеству.

Ничего, что порой темы их выступлений перекликались, однако

манера исполнения Анатолия Дурова разительно отличалась от то¬

го, что делал на арене его брат Владимир. Если Анатолий обладал

богатым воображением, находчивостью в ответах и даром мгновен¬

ной импровизации, то Владимир — умением изобретательно и весело

выступать со своими четвероногими и крылатыми помощниками, что

позволяло ему не только забавлять, но и покорять публику, неиз¬

менно быть господином положения с первого своего появления на

манеже.

В то же время Дуровы все более становились клоунами-публи-

цистами, сатириками. Вот одно антре Владимира Дурова, показы¬

вающее, что ему, как и его брату, уже в раннюю пору были свой¬

ственны обличение и сатира.

В Москве происходили студенческие волнения, газетам о них

запрещено было писать. Все объяснялось событиями в университете.

В те годы студенты ходили обычно в рубашках навыпуск, с пле¬

дами вместо пальто. Начальство ввело форму и потребовало обяза¬

тельного ее ношения. Многие студенты отказались. Тогда инспектор

университета Брызгалов предпринял репрессии против непокорных,

что вызвало новый взрыв возмущения. Решено было ретивому ин¬

спектору нанести публичное оскорбление. По жребию это должен

был сделать студент Суханов. В Благородном собрании он дал поще¬

чину Брызгалову.

Разумеется, студент был исключен из университета, а инспектор,

хотя и покинул свой пост, но получил звезду от правительства.

В один из вечеров Владимир Дуров вышел на арену и обратил¬

ся к униформисту-помощнику:

— Вообразите, что вы умный...

— Пожалуйста!—униформист принял соответствующую позу.

— Теперь вообразите, что вы инспектор...

Зрители, особенно студенты, насторожились, зашушукались. А

клоун нарисовал мелом на своей руке звезду и дал звонкий «апач»

униформисту-«инспектору».

Весь цирк задрожал от криков: «Браво, Дуров! Браво!» Публика

неистовствовала все сильнее, молодежь вскочила со своих мест.

Представление пришлось прервать. О случившемся немедленно до¬

несли полицмейстеру, тот самолично препроводил артиста в по¬