BRONZA / БРОНЗА
Шрифт:
С вежливым стуком на пороге возник Ши. Закрыл за собой дверь, переступил через тряпичной куклой лежащее на полу тело, прошел к столу.
– Он снова надерзил вам, милорд?
– спросил, ставя на стол блюдо, накрытое колпаком.
– Терпеть не могу пренебрежения… - отозвался Оуэн.
Ши понимающе кивнул. «Этот засранец так и не научился хорошим манерам…» - подумал он, без всякой жалости глянув на бесчувственного Марка.
– Я приготовил вам ланч. Вы же еще не завтракали!
– с этими словами он стал накрывать на стол. Заметил в руках хозяина толстую книгу в богатом переплете, прочитал название: «Демон Кайя, или как я стал добычей греха» и скривился.
– Как вы можете
– Нет, Ши… вы не понимаете, - лукаво покачал головой Оуэн, - это любовные письма. Не будем же судить автора слишком строго!
Рассмеявшись, он перевернул книгу. С обложки на него смотрел седой, красиво состарившийся мужчина в одеждах католического священнослужителя. В белых, с золотом. Узкая аристократическая ладонь старика лежала между ушей немецкой овчарки, сидевшей рядом с креслом хозяина.
– Вы были великодушны к нему, милорд… - заметил Ши, раскладывая столовые приборы, и добавил: - Люди - такие эгоистичные существа. Они неверно, в свою пользу, истолковывают ваши поступки…
Оуэн саркастично хмыкнул.
– Хочешь сказать, я настолько добродетелен, что своим мягкосердечием ввожу людей во искушение?
– Да, милорд, что-то в этом роде… - кивнул Ши.
– Человеческий эгоизм порой доходит до абсурда, иначе… - он скептически покосился на снимок на обложке, - вам не пришлось бы утруждать себя чтением подобных эпистолярных экзерсисов.
Оуэн отложил книгу в сторону.
– Забавный, правда…
– Чересчур забавный.
– Да-да, вы правы, - согласился с ним Оуэн.
– Сначала не хотел оставаться, после - уходить. Помните, как, отказываясь, он твердил, что все это мерзость, задыхающимся от наслаждения голосом?
Ши даже не улыбнулся в ответ.
– Зря вы не позволили нам убить его.
– Не мог же я оставить вечный город без Божьего пастыря!
– лукаво заметил Оуэн, расстилая на коленях салфетку.
– С такой иступленной верой, как у него, ему вполне подошла бы и роль мученика, - в голосе Ши прозвучали нотки плотоядного сожаления.
– Он посмел взять себе ваше имя!
Автора книги звали Казимир Генрих.
– Не будьте такими злопамятными, мальчики. Давайте лучше завтракать!
С этими словами Оуэн снял колпак с блюда. На блюде лежала свежевырванная, истекающая кровью, еще теплая печень.
Марка привели в чувство несколько довольно ощутимых, больше похожих на пощечины, шлепков ладонью.
– Убери свои грабли!
– сразу рявкнул он, тряхнув головой. Даже не открывая глаз, и так знал, кто рядом с ним.
Оуэн в ответ рассмеялся.
– Ну, раз ты рычишь… значит, я могу не беспокоиться о твоем здоровье.
Марк открыл глаза. Он сидел на кожаном диване в просторной комнате или, вернее, кабинете. И если судить по роскошной обстановке, в кабинете деляги, не гнушающегося темными делишками. Это он определил сразу. Детективы тоже смотрел. Покрутил головой, прислушался. Снизу приглушенно доносился шум голосов, смех, ритмичная музыка и какие-то однообразные звуки, очень похожие на удары гонга. Хотел встать, но разведенные в стороны руки оказались прикованы наручниками к стене. Нахмурившись, сердито, со всей силой дернул руками. Потом еще раз и еще…
– Не фантики. Настоящие… - заверил его Оуэн, вставая с дивана.
– Хватит звенеть цепями. Поранишься. Будет больно.
– И ты смеешь говорить мне такое? Такое! После того, как сам же надел их на меня! Отпусти меня, сейчас же! Слышишь!
– потребовал Марк и снова дернул руками. Наручники больно, сдирая кожу, ерзнули по запястьям.
Оуэн и бровью не повел, открыл зеркальные дверцы бара, налил
себе выпить, достал из красной с золотом пачки длинную сигариллу. Эксклюзивные, с марихуаной, «Diablo». Подарок Людвига. Барон не забывал дорогими (не в смысле денег) презентами напоминать о своей дружбе, как и полагается истинному рыцарю и джентльмену. Присев на краешек письменного стола, Оуэн закурил. Белый костюм, красиво оттеняющий смуглую кожу, смотрелся на нем ослепительно. В нагрудном кармане алый уголок платка, в тон шелковой рубашке. Алый цвет делал его глаза бирюзовыми и умопомрачительными. Продолжая курить, он пил коньяк маленькими глотками. «Действительно такой глупый или прикидывается…» - с сомнением думал он, наблюдая за братом.Вид невозмутимого индийского принца вывел Марка из себя. А еще волосы, собранные на макушке пышным хвостом и заколотые длинными, на манер гейши, спицами. «Заколебал уже своей экзотикой…» - отчего-то рассвирепев, возмущенно зырканул он на Оуэна.
– Ты скотина! Ты это знаешь?! Да ты просто больной, свихнувшийся, грязный у-уб…
Звякнуло, разбившись, стекло. Пальцы Оуэна с грубой бесцеремонностью залезли Марку в рот, схватили за язык, глубоко впившись острыми ногтями.
– Может, мне все-таки стоит вырвать тебе эту часть тела, чтобы ты перестал оскорблять меня?
– он смотрел на брата с холодным бешенством.
– Или лучше оторвать эту часть тела?
– М-ме-е… - моргнув, испуганно промычал Марк. Его мужское достоинство, нежное и беззащитное, оказалось болезненно стиснутым.
– Уверен, «дамой» ты будешь вести себя приличней!
– по-недоброму усмехнулся Оуэн.
Скривившись от боли, Марк снова замычал.
– Хм, впрочем… немой ты мне тоже нравишься, - Оуэн сделал задумчивое лицо.
– Даже не знаю, что выбрать? Божественный Шива, такой заманчивый выбор!
– и снизошел до милости.
– Хорошо, что выберешь ты?
Спросил он вроде бы вполне серьезно. С мычанием, Марк скосил глаза вниз. «Тиски» разжались, отпуская его яйца.
– Отличный выбор, мой «пти гарсон»!
– расхохотался Оуэн. Язык брата он тоже выпустил. Вернулся к бару, налил себе другую рюмку, захватив коньяк, пересел в кресло напротив. Пил, лениво покачивая носком черной лакированной штиблеты, и холодно смотрел на утратившего весь свой гонор мальчишку.
До Марка наконец-то дошло, что махараджа не в духе и очень сильно не в духе. Ощутив привкус собственной крови во рту, проглотил слюну, невольно всхлипнув от пережитого унижения. «Все равно, ублюдок! Ненавижу! Ненавижу тебя!»
– Я хочу уйти. Отпусти меня!
– нарушил он молчание и, спохватившись, поспешно добавил: - Пожалуйста…
– И что… побежишь жаловаться на меня своей «мамочке»?
– насмешливо поинтересовался Оуэн.
– Увы, Монсеньора нет дома. Он охотится!
– потянувшись за новой «diablo», пожал плечами. Уголком рта зажал сигариллу, но прежде чем щелкнуть зажигалкой, покосился на притихшего брата. «Определенно глупый, если думает, что я отпущу его… Когда он так разозлил меня…»
– Хорошо! Отпусти так! Я останусь! Я выслушаю тебя! Чего ты хочешь?
– Марк с важным видом, как всегда советовал ему Монсеньор вступать в переговоры, надул губы.
Оуэн весело захмыкал. В глазах заплясали насмешливые искорки.
– Ну, конечно… Я тебя отпущу… А ты начнешь тут ладошками хлопать… Пугать меня своей Силой… Мне придется убить тебя… Вечер будет испорчен… И не мечтай!
Попытка не пытка! Марк со злостью посмотрел в проницательные, видящие его насквозь, такие ироничные глаза. В комнате повисло молчание. Один спокойно пил коньяк и курил, другой, отвернувшись, нервно прислушивался к доносившейся музыке и ударам гонга, уверенный теперь, что это гонг.