Будешь моей женой. Снова

— Я помню, папа, все помню, — развернулась и пошла в другую сторону. Эта встреча мне многое показала и рассказала. Эти люди, мои родители, ни капли не изменились: мать привычно молчала, а отец злился, что потерял выгодную инвестицию.

Я спряталась в одной из туалетных комнат. Выдохнуть, собраться хотела, но неожиданно за моей спиной возникла Диана. Мы мерились взглядами через зеркало. Она за два года практически не изменилась, но в глазах появилось что-то хищное, непримиримое, жесткое. Как у всех Савицких. Так они смотрели на своих врагов. Сестра меня наградила этим взглядом. Я ответила таким же — как Нагорная. Как же вышло так, что она Савицкой оказалась больше, чем я? Впитала в себя эту ненависть: только, кажется, ко мне, а не к моему мужу.

— Здравствуй, Диана, — собрала волю в кулак и отпустила наше родство. Да, мы сестры по матери, но на проверку оказались чужими людьми. Она помогла мне тогда, но по глазам видела, что это было сделано ради нее самой, не ради меня и моего тогда еще не рожденного ребенка. — Как жизнь? — улыбнулась одними уголками губ.

— Здравствуй, Ярина. Сестричка. Давно не виделись.

— Давно, — кивнула я. — Ты с Артуром, как я погляжу. Новая симпатия?

Может, нас скоро ждала свадьба? Дай бог. Я только рада, если надеждой, опорой и любимой дочерью станет Диана. Она всегда хотела быть на моем месте, даже когда это очевидно невыгодно.

— Артур красив, циничен, иногда груб, все как мне нравится, — ответила она, — но мне нужен другой мужчина, — и прямо посмотрела в мое отражение. — Твой муж.

Она совсем не стеснялась меня. Привыкла, что я сглажу и проглочу. Сейчас я понимала, что жила с навязанным перманентным чувством вины: я уступала ей, отдавала то, что приглянется сестре, делилась всем, пыталась заслужить одобрение и любовь мамы, делая приятно старшей дочери. Именно поэтому Диана говорила со мной так: обязывала меня оправдываться, уговаривать, извиняться, а по итогу отдавать свое. Единственный раз, когда я удержалась, — брак с Нагорным. Я полюбила его с такой силой, что это больше любого чувства вины.

— У тебя было два года, — я повернулась, столкнувшись с ней лицом к лицу, — чтобы попробовать получить Нагорного. Но… — я развела руками.

— Ты ведь обещала его мне! Почему ты вернулась к нему? После всего…

— Знаешь, Святослава можно называть по-разному, но он точно не вещь. Если ему нужна женщина, он горы свернет, чтобы получить ее, а если нет, то ничего не поможет.

— Почему ты вернулась к нему? — сузила глаза. — Два года он жил холостяком, а сейчас вы не сходите со страниц светской хроники.

Значит, о завещании старшего Нагорного она не знала. Я точно посвящать не буду. Пусть грызутся без меня.

— Он узнал о ребенке? — продолжала Диана. Я вздрогнула: не успела справиться с эмоциями. — Неужели Свят не знает, что ты родила от него?

— Ди, это тебя не касается.

— А если я расскажу ему? — хотела попробовать шантажировать меня.

— Вперед, — открыла дверь уборной, — уверена, Свят будет очень рад. Очень.

Диана понимала, что общие дети нас с Нагорным свяжут навсегда, а ей, видимо, этого очень сильно не хотелось. Господи, столько лет грезить о чужом муже! Это явно патология. Или сестре жизненно необходимо отобрать у меня все, что я имела.

— Я вообще предупредить тебя хотела, — Диана неожиданно сменила тему. — Отец болен, серьезно.

— Чем? — увы, но я не настолько бездушна, чтобы никак не среагировать. Этот человек родил меня, растил, просто папа тоже не умел любить без выгоды.

— Рак желудка, четвертая стадия. Ему недолго осталось.

Я сжала виски. Этого не ожидала. Это очень жестко. Не зря мне показалось, что отец плохо выглядел. Могла ли я что-то сделать для него, если он удостоил меня только упреками?

— Артур надеется получить все, но для этого ему нужна ты. Я точно знаю, что твой отец поставил ему такое условие, когда узнал, что ты вернулась в Петербург. Будь осторожна, не верь его песням о любви. Он очень жесток и способен на все.

— Почему ты меня предупреждаешь?

Я это знала и без нее! И в сказки Самойлова не поверю ни за что!

— У каждого свой интерес, — хитро улыбнулась. Диана вышла, а я схватилась за раковину. Как же сложно играть, лгать, изворачиваться. Этот мир извращал душу и лишал ценностей. Нет, можно оставаться такой же куколкой, наивной и доверчивой, только тогда тебя растопчут, вытрут ноги и выкинут за ненадобностью, как старый чемодан.

Я вышла из уборной и прошла прогуляться по клубу, игнорируя банкетный зал. Хотелось подышать и отдохнуть от любопытных взглядов. Сегодня я плохо играла роль любящей покорной жены.

Я вышла на воздух, обнимая себя руками. Не видела, но слышала, как шумели волны где-то в темноте берега. Здесь территория освещена, глаз радовали осенние цветы, а сосны пронизывали черное небо. Пахло увяданием.

— Свят, — услышала имя своего мужа и голос узнала, — мне есть, что тебе предложить, просто послушай. Вместе мы…

— Что за бред! — жестко прервал. — Мне это неинтересно.

— Но… — Диана пыталась что-то доказать ему.

— Избавь меня от своего присутствия и займись уже своим ментальным здоровьем. У тебя навязчивая идея.

— Потому что это любовь, Святослав. Никто тебя не будет так любить, особенно Ярина. Она Савицкая, она не способна любить Нагорного. Они все такие!

Я закусила губу, чтобы возмущенно не обличить эту ложь. Диана буквально одержима Святом, и это уже совсем не про любовь. Мне даже стало жаль ее. Никому не пожелала бы такого слепого чувства. Оно не сделает счастливой Диану. Но, главное, чтобы она не сделала несчастными тех, кто мешал ей в так называемом достижении цели.

— Ярина, — Святослав увидел меня и поднялся на террасу, где я стояла, — холодно, а ты раздетая, — скинул пиджак, по-хозяйски набрасывая мне на плечи, затем привлек к себе. — Мы сегодня плохо играли любящих супругов, — поцеловал нежно в уголок губ. — Как ты пахнешь, Яри… — я слышала, как дернулся его кадык.

— Диана, Снежана, Сандра пахнут иначе? — иронизировала, а внутри полный раздрай. Слишком много сегодня узнала и услышала.

— Ты же знаешь, что одна пахнешь моей самкой. Если бы я мог… — горько усмехнулся. — Если бы я мог забыть тебя, оставить, не искать взглядом, я бы сделал это. Клянусь, сделал бы. Но я не могу, — сжал мои плечи. — Не могу!

— Как мило, — сладко улыбнулась. — Два года ты как-то жил без меня, — дернула плечом и, пользуясь присутствием гостей, высвободилась и ушла.

В банкетном зале звучали тосты и дарили подарки имениннику: один лучше другого. Губернатор — важный человек, практически такой же, как мой муж. У Святослава всегда было взаимовыгодное сотрудничество с представителями власти: он снабжает их деньгами, они закрывают глаза на все.

— Поздравляю вас, Эдуард Владимирович, — отец поднял тост, — желаю вам процветания, долгого и успешного нахождения на посту… — он неожиданно закашлялся, и слово взял следующий в списке дарителей. Раньше такую грубость отец не допустил бы и не стерпел, а сейчас молча отошел. Видимо, у Савицких действительно большие проблемы, и не только со здоровьем. Зря он обокрал моего мужа: Свят молодой, здоровый, упорный и безжалостный, такого сложно одолеть.