Будешь моей женой. Снова

— На нем кровь, — дотронулась до украшения. — Чья?

— Моя… — неожиданно сжал мои плечи, подбираясь к шее. Пальцы легли на горло, а в глазах — безумие ревности. Я не двигалась. Я ждала. Сделать ничего не смогу: мой муж сильнее, не справлюсь, но мучительное любопытство толкало вперед — способен ли он усмирить демона разрушения в себе, или Святослав Нагорный больше зверь, нежели человек?

— Ты ведьма, — буквально выплюнул в мое отражение и прижался ко мне сзади, напряженным пахом упираясь в поясницу, носом утыкаясь в волосы, громко втягивая их аромат.

— Оно испорчено, — холодно улыбнулась и сорвала украшение, — и не подходит к моему образу. Оставь себе, — засунула в нагрудный карман вместо платочка. Праздник можно считать открытым…

Я устала улыбаться сотне гостей, прибывавших к нам. Святослав стоял рядом, а его рука по-хозяйски жгла мою талию. Иногда он склонялся ко мне и целовал макушку, шею, обнаженное плечо — демонстрировал влечение на полную. Я ничего не могла сделать: прибыла пресса и постоянно фотографировала нас, гостей, дом.

— Прекрати, — шипела с улыбкой.

— Прости, не могу, играю влюбленного мужа, — на камеру коснулся моих волос и заправил их за ухо. Я только дергала плечом и ослепительно улыбнулась очередным прокисшим сливкам нашего прогнившего общества.

Я смотрела на некоторых гостей и поражалась их «гибкости»: еще два года назад они в рот заглядывали моему отцу, а теперь с подобострастием жали руку моему мужу. Интересно, почему нет его родителей? Я не спрошу, а Святослав, естественно, не объяснит сам.

— Слышала, ты в деревне отдыхала, — стоило на мгновение оказаться одной, и ко мне тут же подошла блондинистая гадина Снежана. Пиетета к женщинам, которые спят с чужими мужьями, я не испытывала, а тезисы, что виноват исключительно мужчина, а левая дама мне клятв не давала, я оставила в прошлой жизни, где была молодой и правильной женой.

— Свежий воздух, — улыбнулась медово. — Тебе тоже не помешало бы, кожа серовата.

Снежана действительно пошла пятнами. Тип кожи такой: вся сучья натура на лице проступила.

— Свят без тебя не скучал, — решила задействовать тяжелую артиллерию. Как же это глупо и дешево выглядело. Бессильное злое желание укусить соперницу. Жену законную, между прочим.

— А с кем он скучал? — прямо на нее посмотрела. — С тобой?

— Со мной, — вздернула подбородок. И когда быть подстилкой женатого мужика стало поводом для гордости?

— Свят, — мягко позвала его, заметив в компании мужчин. Он нахмурился, обратив пристальное внимание на мою собеседницу. — Тут Снежана рассказывала, как вы вместе «скучали» эти два года, — обольстительно улыбнулась, коснувшись его груди. — «Поскучай» с ней еще по старой памяти, я разрешаю. Только не в доме. Вон те кусты, — показала заросли пушистого, но колючего шиповника, — вам точно подойдут, — и ушла, оставляя их вдвоем.

Я даже осознать не успела, что здесь, скорее всего, добрая часть гостей женского пола облизывала член моего мужа, когда он подхватил меня под руку, резко развернул и жадно поцеловал. Вот так, на глазах у приглашенных и под вспышки фотокамер.

— Веди себя сдержанней и не ревнуй так сильно, маленькая Джульетта, — дал отдышаться, но я по привычке вскинула руку для пощечины. Свят легко перехватил ее и прижался губами к моей ладони. — Снежана до сих пор обтекает, — и оглушительно рассмеялся.

— Каков проказник, — мать Мирослава, ходившая всегда с веером, стукнул легонько его по пальцам, — отлипни уже от жены и пригласи даму на танец, — намекала на себя. Я только рада. Была бы.

— С удовольствием, — и повел меня на площадку для танцев под обалдевший взгляд своей тетки. — Ярина, у меня со Снежаной давно ничего нет.

— Да мне все равно, — двигалась в полувальсе. — Но ребенка от этой на себя записывать не буду.

— И я не буду записывать на себя ее ребенка. Мне ты родишь.

— Не дождешься.

— Ты злая, это возбуждает.

— Ты дьявол, это антисексуально.

— Неправда, — прижал меня крепче. — Я дьявол, и я хочу трахнуть…

— Ну так пойди и трахни, — на полном серьезе. — Снежану. А я с гостями побуду. Вы ведь недолго, да?

— Моя ты стервозина, — поцеловал в щеку, когда случайно столкнулись с парой танцующих. — Пойдем, — положил мою руку себе на локоть и повел к сцене. Знаком велел музыкантам остановиться, затем помог мне подняться к внушительному белому роялю.

У меня затряслись пальцы и вспотели ладони. Я два года не касалась клавиш. Стало страшно, а внизу сотня любопытных пар глаз, которые только и ждали моего провала. Не потому, что злые или ко мне имели особую ненависть, просто падение и неудачи обсуждать интересней. Я посмотрела на Нагорного: а чего ждал именно он?

Я присела на скамеечку и любовно коснулась клавиш. Почему-то пальцы сами вспомнили ноты к арии Кристины из «Призрака Оперы», я заиграла вступление. У меня не было такого сильного голоса: я пела тоньше и мягче, но с большим удовольствием и восторгом. Как давно я этого не делала… Даже пронзительный взгляд Нагорного не смущал. На мгновение я смогла окунуться в беззаботное прошлое…

— Я достаточно развлекла тебя и твоих гостей, — шепнула, когда, после аплодисментов, помог мне спуститься с импровизированной сцены. — Теперь сам.

— Я провожу, — обнял меня, снова привлекая к своей груди. Пользовался тем, что я не могла оттолкнуть его на виду у всех.

— Еще коснешься меня, — провела ногтем по брутальной щетине, — получишь по яйцам прямо на камеру. Он мне поверил, но отпускал с неохотой.

Я поднялась и устало выдохнула уже в своей вотчине. Прислонилась к стене и закрыла лицо руками. Первое испытание прошла. Я снова в этом мире богатых, жестоких, вероломных. Только я теперь совсем другая.

— Вы кто? — нахмурилась, заметив темную мужскую фигуру в коридоре. Сюда никто не должен был подниматься.

— Извините, я немного заблудился, — мужчина быстро ретировался, но я успела заметить у него на груди бейдж со значком прессы.

Мне это не понравилось, и я поспешила в спальню. Улыбнулась непроизвольно: моя принцесса спала в подушках, а Маргарита Петровна уснула в кресле. Я ведь говорила, что может расположиться в спальне рядом. Но это хороший знак — подопечную не бросает даже во сне и с радионяней.