Будешь моей женой. Снова

— Доброе утро, принцесса, — поцеловал и посмотрел на ее маму. — В Нижний. Нужно окончательно закрыть вопрос с Самойловым.

Жена изумленно смотрела на меня, а мысли слишком явно мелькали на хорошеньком лице. Когда Ярина не старалась скрыть что-то, то читалась на раз-два. После нашего жестокого расставания решил, что это прекрасная актерская игра. Но нет, моя жена действительно такая, слишком открытая, слишком добрая, слишком настоящая для моего ужасного мира.

— Я не люблю угроз, — прямо посмотрел на нее. — Не хотелось бы оставлять тебя вдовой, — улыбнулся, чтобы серьезной мордой не пугать дочь.

— Будь осторожен, — сказано искренне и от души. Я сделал к ней шаг: мне бы обнять и поцеловать ее, набраться созидательной энергии, но максимум, который мне позволен, передать жене нашу дочку. Маленькую звездочку. Она тоже давала мне мощный заряд и понимание, что жить нужно по-другому. Раньше я защищал только Ярину от реалий нашего города, теперь есть еще и Ульяна. И… У меня всегда будут завистники и враги, возможно… Возможно, что-то нужно менять.

С Самойловым мы назначили встречу на нейтральной территории. Он, гад, подготовленный: сейчас его физически не достать. Москва — его город, а дернул из Петербурга он настолько быстро, что я даже ухо не успел бы ему отрезать. Но, что удивительно, предложение переговоров принял сразу и без особых условий.

Мы встречались в пафосном загородном клубе: охрана, оружие и полная готовность к мясорубке. Я это понимал. Артур это понимал.

— Ручкаться не будем, — Артур вальяжно развалился в кресле за накрытым столом. Со вкусом и гостеприимно.

— Самойлов, — устроился напротив, — ты мне скажи: мне реально убить тебя, чтобы ты возле моей семьи не терся? Моя жена и дочь неприкосновенны, и я реально заебался быть добреньким. Ты же понимаешь, что угрозы, не подкрепленные делом, пусты и портят репутацию? — устало закончил. Я реально задолбался воевать с этой семейкой. Больше эта вражда не подстегивала, только напрягала. Сделка с Петербург-банком почти завершена, скоро Савицким не хватит ресурсов кусаться. Пусть живут, но не отсвечивают. За это пусть Ярину благодарят: если бы не она, то стер бы их с лица земли.

— Да понял я уже, — непривычно серьезно ответил. — Ярина любит тебя. Уж не знаю, за что, — нарочито вздохнул. — Да и бессмысленно жениться на ней. Она красивая женщина, но связывать себя просто так, да еще и воевать за нее с тобой, — пожал плечами, — можно только за большие деньги, а их у ее семьи скоро не будет.

— Птичка на хвосте принесла? — скривился я.

— Ага.

— Что же дядьке не сказал?

— Да пусть уже спокойно отходит в мир иной, — отмахнулся. — Дмитрий Владимирович слишком зациклился на чистокровных наследниках. Сделал бы меня главным бенефициаром и сейчас бы не сосал лапу. Если не решил бы вас с Яри разлучить, остался бы в дамках.

— Откуда такое благоразумие? — вздернул бровь. — Не похоже на тебя.

— Старею, наверное, — Артур активно принялся за стейк из оленины. — Я за бизнес, деньги и партнерство, а ваша вражда мне по хую. Я Самойлов, а не Савицкий.

— А что же ты, падла, в университете меня с травой подставил?

— Преданность дядьке нужно было доказать. Прости, мон ами, но дружба с тобой не бесценна. У моей семьи были большие проблемы, а Савицкий предложил решение. Иногда выбор без выбора, Свят, — на секунду увидел не прожженного циника, а того парня, к которому проникся когда-то.

— То есть, мы поняли друг друга? Мне не нужно устраивать кровавую баню, чтобы до тебя дошло?

— Нагорный, езжай уже с богом в свой Расчленинград. Возможно, со временем мы еще наладим бизнес между нашими городами.

Я поднялся. Что же, можно и домой. Не буду оставаться на ночь в Нижнем. К жене и дочери хочу. Может, предложить Ярине выбрать для нас другой дом и попробовать начать заново? У нас все всегда было быстро, но сейчас торопиться уже некуда, и я готов ждать. А вот отпускать не готов. Ярина может попросить меня обо всем, но только не об этом. Эта женщина — мой алтарь, и я буду одержимо поклоняться ей всю жизнь.

— Кстати, — услышал уже в дверях, — Ярина тебе никогда не изменяла.

— Я знаю, — даже не повернулся.

Во многом я судил жену по себе и окружающим: думал, она такая же прогнившая внутри, но сохранившая глянец наливного яблочка снаружи. Для меня самая большая загадка — именно то, как Ярина Савицкая умудрилась вырасти и расцвести чистой, искренней, доброй и сочувствующей в мире грязи, денег, порока.

— Приветствую, — ответил на звонок. Руслан выполнял мое задание в Таиланде. Диана Савицкая, чертова пиявка, решила пережить бурю именно там. Я попросил припугнуть ее — Рус выполнил задание. Надеюсь, она поняла. Тайская тюрьма — не самое удачное место для отпуска, и эта сучка не захочет больше провести там еще три недели, а, может, и больше.

Диана — избалованная наглая пизда. Она прекрасно знала свою сестру и мои чувства к Ярине. Жена, несмотря ни на что, любила старшую, а Диана уверена, что ей все сойдет с рук, потому что я не захочу огорчать свою Джульетту. Во многом именно поэтому я на тормозах спускал прилипчивость псевдо-Савицкой. Но последний наезд через СМИ — перебор. Я вообще там и оставил бы Диану, в азиатской тюрьме, но, боюсь, Ярина не одобрит.

— Свят, отпускаем красотку? — коротко спросил.

— Отпускаем. Только убедись, что до нее дошло. Еще одна такая выходка, и домой не вернется.

Полет занял меньше двух часов, и я сразу отправился домой, не стал заезжать в офис. Я санки недавно заказал, а снега уже выпало достаточно — есть еще время погулять втроем. У меня так давно не было передышки в гонке за царя зверей — два года точно! — что реально адреналин не возбуждал больше. Счастья хотелось, обычного, семейного, простого. Папа, мама, дочь. Можно ли так просто в нашем сложном мире?

— Алла Георгиевна, — меня встречала экономка, — Ярина Дмитриевна дома?

— Да, Святослав Игоревич. Она в оранжерее. А мы вас сегодня не ждали.

Я уже поднимался по лестнице, когда она предупредила:

— У нас гости. Ваш отец, — шепотом.

— Что?! — хмурясь, переспросил, но ждать ответа не стал, поспешил в самую дальнюю комнату. Какого хрена отец здесь забыл?!

Я молниеносно преодолел расстояние и распахнул дверь сада. Здесь было тепло, влажно и пахло тропиками. Я обошел одно из пышно цветущих деревьев и на мгновение застыл, буквально задыхаясь от бешеной ярости. Отец схватил Ярину, одной рукой закрывая рот, другой стаскивая легкие светлые штаны. Она боролась, но этот ублюдок был сильнее.

— Все вы такие, — увлеченный сопротивлением, не заметил, что я уже бил копытом, — сначала отбиваетесь, потом просите еще.

Я резко подскочил, развернул отца и начал бить, безжалостно и беспощадно. Он что-то говорил, но я не слушал; пытался закрыться от моих кулаков, но я блокировал до хруста в костях. Разбивал лицо в мясо, в кровавые ошметки, в фарш. Меня ничего не трогало, ничего не умаляло моей ярости.

Моя жена. Моя женщина. Мать моей дочери! Как он посмел своими вшивыми лапами коснуться ее?! Убью! Ударил пяткой туфли по скрюченным в боли пальцам, дробя их к херам собачьим!