Будешь моей женой. Снова

— Мне сказали, ты плохо ешь, — присел на край кровати. В рубашке с распущенным воротом и закатанными до локтей рукавами, темных джинсах и массивным ремнем. Из дома приехал, не после работы.

Утром Свят приезжал с Ульяной, а вечером один. Без няни, сам. Дочка сидела у него на руках и совсем не протестовала, привыкла уже. Дети очень адаптивные существа, но я не думала, что это произойдет так быстро. Еще несколько недель назад во мне поднимала голову обида: помнила каждое злое слово и обещание сделать аборт, если беременна от него. Но тогда, на полу в коридоре, я выплакала и отпустила горечь и боль, сбросила тяжесть. Почему-то людям кажется, что, неся свои обиды, выплескивая их на всех вокруг, фонтанируя ненавистью и злобой, человек будет сильнее, но это не так. Это тяжесть, которая тянула на дно, а я всегда хотела летать.

— Домой хочу. Соскучилась по Уле.

— Верю, — чуть улыбнулся и снял одну из крышек. Тар-тар из лосося с томатной сальсой. — Уля скучает по тебе, — следующим блюдом было филе миньон на подушке из баклажанного пюре. — Особенно вечерами. — На десерт — шоколадный фондан в ягодной подливке. — Мы все по тебе скучаем.

— Ты хочешь, чтобы я все это съела?! — перевела разговор на мой ужин.

— Твои любимые блюда, — апеллировал к моим вкусовым рецепторам.

— Ты помнишь…

— Я никогда не забывал… — столько всего в откровенном взгляде.

— Я не голодна, уже поздно, — но розу из вазы взяла. Красивая, одинокая, с потрясающим ароматом.

— Так не пойдет, Ярина, — Свят взял вилку и предложил мне кусочек лосося в лаймовой заправке и глянце оливкового масла. — Если ты не будешь есть, то тебя не выпишут. Ты и так похудела.

Я закатила глаза, тяжело вздохнула и открыла рот. Одну ложечку, и исключительно чтобы она не шмякнулась на мое одеяло.

— Кормить меня не нужно, — тар-тар съесть согласилась. — И мясо на ночь не буду.

— А шоколад?

— Шоколад буду, — решила подсластить себе вечер. Я молча ела под поощрительным взглядом Нагорного. Он пил кофе и был крайне доволен собой.

— Завтра домой поедем, — произнес, когда тарелка с фонданом и подливкой опустела. Святослав встал, поцеловал меня в макушку, чуть задержавшись, втягивая аромат моих волос, и взялся за тележку с посудой. — Спокойной ночи, Яри.

Я вздохнула, когда дверь за мужем закрылась, и обняла подушку, снова оказываясь в полной растерянности. Возвращение в Петербург и к мужу было принудительным, потом мы шли друг на друга со всем доступным оружием, потом двигались осторожно, на цыпочках, буквально на ощупь. Сейчас… Вообще непонятно, к чему идем и зачем мы это делаем. Наше прошлое, абсолютно все, должно остаться именно в прошлом, а будущее для нас вряд ли возможно. Через некоторые вещи сложно переступить, а после лжи — трудно верить.

Утром мне сделали перевязку руки, в ребра затейпировали. Меня хвалили за здоровый молодой организм. Осталось только дождаться свежих анализов крови и выписки. Ну и моего сопровождения.

Неожиданным звонком с утра стал приезд Захара. Я совсем забыла, что он скоро будет проездом в Петербурге. Поскольку не могла приехать к нему, пригласила к себе в больницу.

— Как тебя угораздило? — Захар, большой, сильный, с густой щетиной, сидел на стуле и с саркастичным прищуром рассматривал обстановку в палате. На ферме привыкли к более простым вещам, и дело не в богатстве или бедности, просто меньше напускного.

— Случайность. Одна женщина въехала в другую женщину.

— Я не знал, что ты водишь, — произнес с легкой грустной улыбкой. Да, как-то так вышло, что, прожив два года в одном социуме, мы общались мало, на личные темы — практически никогда.

— Как там наши? — сменила тему.

— Хорошо. Развиваемся по плану. Дед Володя доволен, но все кряхтит, что ты страдаешь из-за него, — остро глянул на меня, очевидно, пытаясь определить, так ли это на самом деле. Мне лично сложно было ответить на вопрос однозначно. — Ты выглядишь совсем иначе.

— Лучше или хуже? — это было не кокетство или флирт. Мне правда интересно.

— Ты очень красивая, Ярина. И там, и здесь… — неожиданно произнес мягким басом.

— Действительно, очень, — резко вскинула голову, услышав острую иронию в знакомом голосе. Святослав. Он стоял в дверях и крепко держал на руках мою дочь. Хотя нет… Уже нашу. Слишком четко проглядывались собственнические повадки. — У тебя гости?

Это не было похоже на допрос, но и доволен Нагорный не был. Ревнивый. Понятно, жена ведь. Жена, которой он не доверял. Считал способной на предательство.

— Святослав, познакомься с Захаром. Он работает с дедушкой.

Никто не спешил подавать руки, только оценивающе мерились взглядами. Мне это не понравилось: ладно Нагорный, у него хотя бы официально были на меня права, а Захар с чего включил самца? У нас никогда и ничего не было. Неужели дед накрутил, что меня тут чуть ли не в рабстве держат?!

— Привет, малышка, — улыбнулась дочери. Ну их обоих! Мужики!

— Па, — Ульяна обратилась к Нагорному и показала на Захара. — Дя?

Я пораженно вздохнула. Она уже звала его папой. Когда это успело произойти?!

— Я твой папа, — тихо шепнул Свят и поцеловал Улю в щеку, затем еще крепче прижал к себе, недобро зыркая на чужака. — Иди к мамочке, принцесса, — передал дочь мне. Я чувствовала, что в нем кипела борьба и бурлили противоречия, но Нагорный протянул руку первым. — Святослав.

— Захар, — тот ответил. Даже я видела, насколько рукопожатие крепкое. Проверяли друг друга, мерились силой. Вероятно, у мужчин это врожденное и шло в комплекте с членом.

— Уля, поздоровайся с Захаром. Ты помнишь дядю?

Она, может, и не помнила: возраст слишком нежный, а за несколько месяцев и мать родную забыть можно, и тем не менее воздушный поцелуй послала. Кокетка.

Захар хмыкнул в кулак; Нагорный стоял с непроницаемым лицом. Опять ревнует. Ульяна тоже почувствовала это и… потянулась к нему руками. Мне пришлось передать ее обратно. Она обняла его за шею и подарила свой фирменный поцелуй с обильной слюной, а Свят и рад. Он улыбался, но эта улыбка была другой, абсолютно непривычной: ранимая и очень добрая.

— Ты где остановился? — обратилась к Захару. — Может, пообедаем вместе?

— Я же проездом. Мне на Москву двигать нужно, — направился к двери. — Дед Володя просил передать приглашение на Новый год, — мы обнялись, прощаясь. Ульяне он просто помахал рукой.

Когда остались втроем, обменялись с Нагорным молчаливыми недовольными взглядами. Затем поднялась суета: вещи забрал водитель, а мой лечащий врач давал рекомендации. Я очень надеялась, что мне скоро снимут гипс.

— Ярина, нужно будет на недели заехать в отделение полиции, — произнес Свят шепотом уже в машине, бросив назад быстрый взгляд. Он был за рулем, я сзади с дочкой: она благополучно прикорнула в кресле. Водитель с вещами и, кажется, охрана ехали позади нас.