Будешь моей

Радость приходилось душить в зародыше, лишнее это, совершенно пустое.

Я могла встать и уйти в любой момент. Могла отказать Митрофану, могла послать отца куда подальше. Сжечь все мосты, никогда не вспоминать о собственном детстве, о сватовстве с вдовцом своего толка и согласия. Обо всём забыть, вычеркнуть из жизни.

Начать с чистого лица с человеком, которого люблю.

Могла! И никто бы меня не стал останавливать, осуждать, ограничивать. Я сама себе лучший ограничитель.

Отец ни за что не отпустит со мной Гелю, тем более, если узнает про Олега – беспоповца, пусть он религиозен не сильнее фонарного столба.

А Олег никогда не станет тем человеком, которому я могла верить. Ведь ничего не изменилось, ни капельки!

Яна по-прежнему беременна, у них будет ребёнок, малыш, который ни в чём не виноват, одинаково нуждающийся в маме и папе. Папе, который рядом, а не носится от жены к любовнице и обратно, кидая под каток людского осуждения ту и другую, и ребёнка за компанию.

Поэтому мне нужно было сосредоточиться на своём будущем с Митрофаном. Познакомиться поближе с его детьми, сестрой, племянниками, подготовить Гелю к переменам в жизни. После затворничества в отцовском доме, почти мирской уклад жизни Митрофана будет ей непонятен. Она всего лишь десятилетняя девочка, не знающая, что мир – он разный.

– Собирайся, в магазин надо, – выдернул меня из мыслей Фокий. – К выписке продуктов купить, к Василию завезти.

– Я тоже хочу в магазин! – взвизгнула Геля, появившаяся, словно из-под земли.

– Нельзя, – отрезал Фокий. – Велено у коз убрать.

– Я уберу, правда, – Геля сложила руки в умоляющем жесте, глядя на старшего брата, как на божество какое-то.

– Жалко тебе что ли? – не выдержала я, окрысилась. – Пусть едет.

– Ладно, пусть, – махнул рукой Фокий, смерив меня уничижительным взглядом.

Ничего, скоро я выйду за Митрофана. Не придётся больше терпеть глухую ненависть Фокия. Не нужно будет Геле умолять о поездке в сельский магазин, как о билетах на концерт рок-звезды.

Я быстро переоделась в платье, которое купила на третьем курсе, в прошлой жизни, сейчас казавшейся сном. Зоя, помнится, раскритиковала обновку, сказала – слишком скромно, по-монашески.

Фокий остался недоволен длиной по колено и открытыми руками, однако промолчал. Для подобных замечаний есть отец и жених. Митрофан же не возражал против мирской одежды, даже откровенно богомерзкой в глазах единоверцев.

Гелю заставил сменить юбку, напялить ту, что доходила до середины икр, но она совершенно не расстроилась. Подумаешь, длина подола, главное – долгожданный «выход в свет». Во время учёбы можно отлучиться на пять-десять минут из школы, посмотреть на людей, попялиться на новинке в магазине. На каникулах сиди, привязанный, как Найд.

Проехали мимо дома Митрофана. Машина у забора не стояла, во дворе показалась худенькая фигурка Василисы и сразу же скрылась. Интересно, одна дома?

Магазин, расположенный в свежеокрашенном кирпичном здании с двумя белыми колоннами и с надписью «Сельпо 1956» лепниной на фронтоне – наследство СССР, – располагался примерно в центре Кандалов.

Рядом почтовое отделение с банкоматом, школа, чуть поодаль Дом культуры и детский сад, работающий вполсилы. Детей рождалось много, но матери, как правило, были домохозяйками. Работы в селе мало, что есть – в основном для мужчин.

Главное же, основное, если пройти по главной улице, свернуть в третий проулок слева, пересечь ещё одну улицу, то уткнёшься прямо в двухэтажный сруб Фёдора Калугина – родного брата Олега. Можно постучать в калитку, зайти, позвать, сказать, что готова уехать с ним, как он уговаривал.

Наплевать на всё и вся!

Умчаться к своему счастливому будущему, или не счастливому, плевать.

Главное – своему.

Но я мысленно пригвоздила себя к земле, сжала с силой кулаки, впившись ногтями в ладони, дышала через раз, чтобы не давать воли собственным эмоциям. Нашла в себе силы поступать правильно.

Правильно для Гели и её мечты научиться играть на пианине этом дурацком.

Правильно для Олега – его семья точно не одобрит брак со мной. Скорее смирится с никонианкой, чем со мной. Слишком серьёзные разногласия и недопонимания. Слишком огромная пропасть.

Правильно для всех. И для меня, да. Должно быть правильно.

Мы выбрали всё, что необходимо, из представленного ассортимента. Бельпер Кнолле, конечно, не купить, как и испанский Фуэт, только никому такие деликатесы здесь не нужны. Не до жиру, и не по вкусу большей части населения.

Геля споро складывала продукты в пакеты, пока Фокий разговаривал с продавщицей – нашей бывшей одноклассницей. Вертелась у витрины с конфетами, бросая на разноцветные сладости завистливые взгляды.

У меня чесались руки купить хотя бы одну конфету, самую скромную карамельку в цветной обёртке. Увы, мою карту забрал отец, вместе с телефоном, отдаст только на свадьбе. Или если решу уехать в мир без младшей сестры, но я не решу.

Ни за что!

Не после несчастных взглядов на копеечные вкусности, словно Чупа-Чупс действительно может помешать спастись, а шоколадный батончик Пикник – мгновенный билет в ад.

Позвоночным столбом я почувствовала неясное движение воздуха. Вибрации, от которых леденящие мурашки пробежали по спине. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто зашёл в тесный магазинчик, выбил из меня дух, заставил вздрогнуть всем телом.

Олег скользнул по мне жадным взглядом, посмотрел на Гелю. Она уставилась на него, будто знала, но такого быть не могло. В ту ночь Олег ускользнул в окно, когда сестра уже спала в комнате девочек, больше он не приезжал, а сама она не могла очутиться в Кандалах, встретиться с ним, познакомиться каким-то чудом.

Я отошла на пару шагов, показывая взглядом, что не нужно подходить.

Геля схватила пакет, рванула на улицу, громко хлопнув дверью, через минуту вернулась, косясь на Олега. Остановилась у той же витрины со сладким. Перекатилась с пятки на носок поношенных босоножек, вздохнула, скривив несчастную моську.

– Конфетку хочешь? – услышала я безмятежный голос Олега, который, включился в мою игру, прикидывался незнакомцем.

Геля насупилась, уставилась на Олега исподлобья, покачала головой, отказываясь, предварительно кинув взгляд на Фокия, который будто бы не обращал никакого внимания на окружающих.

– Ладно тебе, – усмехнулся Олег. – Девушка, Настя же? – спросил он продавщицу, которая сразу переключила внимание на потенциального покупателя, позабыв о Фокие. – Дайте мне вот это… с медведем. Это же детское, да?

– Пирожное «Барни» разработано специально для детей, – кивнула та с готовностью.

– Давайте, – Олег достал карточку. – И сигареты, – назвал какие именно.

Продавщица бросила озадаченный взгляд на Фокия, но чек выбила, положила на витрину красочную упаковку и сигареты. Олег показал жестом, чтобы Геля взяла подарок. Двинулся мимо меня, не отводя взгляда от моих губ, будто собирался поцеловать прямо здесь, сейчас, не сходя с этого места.