Будешь моей

Не спится – не спи!

Дай приличным псам провалиться в заслуженный сон. У него тоже, может, проблемы. Пятый день в машине сидение с девчонкой непонятной делит – а это его место, законное!

И покрышку с трассы не дали забрать… Хорошая покрышка-то была, грызть и грызть.

Олег вышел на улицу, отправился в машину за сигаретами. В последние дни курил редко, смущался осуждающего взгляда Гели. Шутки шутками, но не по себе становилось, будто правда – грех великий совершал, когда возвращался с характерным запахом.

Эдак поститься начнёт, дрочить перестанет…

Открыл бардачок, заодно выхватил листок, который скомкал в психе несколько недель назад, расправил, пробежался взглядом по знакомым до острой боли в подреберье строкам:

«Вероятность отцовства: 99, 999%

Комментарий: Биологическое отцовство предполагаемого отца Калугина Олега Степановича в отношении плода матери Кучеренковой Яны Васильевны не исключено»

Что-то во всей этой истории не то, не так, криво, косо, будто нарисованная ребёнком каляка-маляка, а что конкретно – понять не выходило.

Понятно что – не хотел Олег этого ребёнка, не хотел, и всё тут.

Подло, только он на звание благородного рыцаря никогда не претендовал.

Не нужны ему были проблемы с пелёнками, распашонками, главное же – вынужденное общение с Кучеренковой. Видеть её, разговаривать, в одном помещении находиться, в собственном ребёнке её отражение видеть не хотел. Зубы сводило от одной мысли.

Не мог, воротило до дрожи, вот и выдумывал оправдания себе, каляки-маляки детские.

Сам себе Максимушку начинал напоминать, что по весне детский сад захватил…

Взял телефон, набрал единственного человека в семье, от которого точно проповедь не услышишь, потому что тоже на голову скорбная, неудобная для всех.

Славка.

– Уже думала, не позвонишь, – услышала бойкий голосок с той стороны.

– Что там? – не здороваясь, спросил Олег.

– Отец вопит, мама вокруг него с таблетками и тонометром кружит, как акула, в больницу хочет отправить, он, ясное дело, без боя не даётся, – отчиталась Славка. – Игнат приезжал, без Шуры, – добавила существенную деталь. Если без молодой жены, в которой души не чаял, особенно после всего, что им и всей семье пришлось пройти, значит, по делам неприятным. – Командир твой и ещё полковник Лодейников.

– Лодейнин? – почесал затылок Олег.

Лодейнин – мужик непростой, с лютым характером, старший их конторы. Шашкой махал направо и налево, чистил ряды от сброда, типа Калугина, без промедлений и сожалений.

– Похоже, уволили тебя задним числом, – вздохнула Славка в трубку. – Как жить-то теперь будешь?

Задним числом по доброй причине не увольняют, значит, готовится какой-нибудь армагедец на задницу нерадивого генеральского сынка.

– Живут люди на гражданке, – отмахнулся Олег. – С квартирой сложно, – за военную ипотеку платило государство, служивый за это продавался с потрохами, до последней капли крови, как говорится. В случае увольнения оставался должен банку, тот не церемонился, драл в три шкуры, не стеснялся. – Пренебречь, вальсируем, – нервно засмеялся он, вовремя вспомнив, что оригинал фразы семнадцатилетним девам слышать не полагается.

Прямо-таки увидел полный осуждения взгляд Гели… ну всё, точно следующий пост придётся держать.

– Ты вроде на журналиста собираешься учиться? – спросил Олег.

Сгорел сарай – гори и хата.

– Собираюсь, – отчиталась сестрица.

– Журналистское расследование можешь для меня провести? Нужно забраться в отцовский ноут и…

– Не-е-е-е, – протянула Славка, – там защиту не обойдёшь.

– Мне секреты родины ни к чему, – отмахнулся Олег. – Почта нужна, личная.

Не мог генерал Калугин дать рабочую почту какой-то девчонке, беременная она или нет – не мог. Есть дежурный ящик, на который он регистрирует сайты доставки, подписки, прочую хренотень, которая сыпется безостановочно любому мало-мальски активному пользователю сети.

– Это можно, наверное, – выдохнула Славка.

– Найди письмо от Кучеренковой, адрес её сейчас скину, перешли мне.

– Попробую, – ответила Славка.

Под утро пришло письмо с личного ящика отца. Ничего, никаких зацепок. Странновато, что Кучеренкова не переслала письмо из лаборатории, да и название файла во вложении какое-то кособокое, но в целом в теорию желательной каляки-маляки вписывалось.

– Заедем в Москву по делам, – сказал Олег, когда они неслись по скоростной, относительно недавно запущенной трассе.

– В Москву?! – подпрыгнула Геля, впившись взглядом в окно, где всё, что было видно – поля, поля, поля, поля, перемежающиеся с лесом, и лента серого, новенького асфальта, убегающая за горизонт. – Да! Иустина, да же?! Да?!

– Как тебе удобней, – сдержанно ответила Тина, скосив взгляд на Олега.

Вопросов задавать не стала. Она вообще была непривычно тихой, как мешком пыльным ударенная.

Ничего, с настроением Маськи он разберётся, сейчас на повестке другой вопрос, более важный.

– Девушка, – заявил он на пороге лаборатории, куда пару месяцев назад приехал с Кучеренковой, ещё не ведая, как повернётся жизнь. – Результат можно получить? – шлёпнул на стойку паспорт, в нетерпении перетаптываясь. – И скажите, пожалуйста, почему до сих пор не пришёл ответ на электронную почту?

– Да, конечно, сейчас посмотрю, – кивнула невозмутимая администраторша.

Если бы прямо сейчас на них летел метеорит, она бы точно так же ответила: «Да, конечно».

– Мы отправили по адресу… – назвала электронку Кучеренковой.

– Там должен быть ещё один адрес, – поднял брови Олег.

– Видимо, Яна Васильевна вычеркнула второй адрес, – спокойно ответила она. – Вот, пожалуйста, ваш ответ.

Олег выхватил лист, не вчитываясь, сразу увидел то, что хотел.

Эта идиотка даже не стала толком заморачиваться с бланком лаборатории!

Слепила файл на отвали и прислала, довольная собой.

– Едем! – завопил он, усаживаясь в машину, на ходу отдавая листок Маське. – Я говорил, что разберусь – разобрался! – торжествующе объявил он.

Победитель хренов. Ни дать ни взять Суворов Александр Васильевич.

Сразу нужно было ехать за ответом, а не думать, в какой ещё позе присунуть Тине, как быстрее развести на минет.

Через полтора часа подъехал к дому Кучеренковой, готовый взорваться, как триста тонн тротила, кипя зарядом нетворческого зла – словами классика.

Взлетел на этаж, начал барабанить в дверь.

Открыла Яна, отпрыгнула от двери, в ужасе распахнув глаза. Видимо, вид у Олега был слишком красноречивый, готовый убивать голыми руками.