Буковый лес
Шрифт:
«Кажется, всё спокойно. Этой дороге нет конца…»
– … такие случаи истории известны, – набрав побольше воздуха в лёгкие, продолжила Линда объяснять причину ссоры с супругом, – я не буду сейчас о Зевсе, женой которого была Гера – его родная сестра, рассказывать, хотя это и безумно интересно; не буду и о Содоме с Геморрой. О них столько сказано, что люди перестали в это верить. Я приведу другой пример, к чему может привести кровосмешение и нарушение внутрисемейных связей. Вот в средние века с острова Ронуар в Тихом океане одномоментно пропали все жители, вместе с детьми, стариками. Островитяне по чьей-то злой воле бросились все по одному с обрыва в воду и покончили жизнь самоубийством, ибо погрязли во грехе, кровосмешении и богохульстве. Они перестали отличать плохое от хорошего. К ним,
Вальдемар, как ни странно, даже не взвизгнул, он молчал. На самом деле он при Иннеске всегда говорил меньше, да и гораздо менее пафосно. Инка тоже сидела, молча, какая-то завороженная. Конфет шоколадных, наверное, объелась.
– А, вот и наши! – Линда первая вышла из машины и кинулась обниматься с Танюшей и Юльцей.
Вальдемар не соврал, на самом деле место, куда они приехали в баню, было совершенно сказочным.
На самом берегу Днепра, почти у воды расположились маленькие деревянные постройки всех типов и мастей; в виде корабликов, и старинных изб, и в современном стиле, ещё какие-то замысловатые домики, все с виду разные и в то же время однотипные, именно поэтому создавалось ощущение украинского хуторка, случайно попавшего в самый центр цивилизации. Здесь время разморилось и уснуло, не захотев бежать дальше, оно превратилось в Сирену из «Одиссеи», заманивало к себе усталых путников, брызгало им на ресницы тёплым дождём, шептало на ушко всякие прелести, небывалые слова о вечном блаженстве. Это хитрое и жесткое время здесь, на кисельных берегах молочной реки становилось добрым и романтичным, оно всем вокруг пело песни о непревзойдённом сыне своём – Николае Гоголе.
Если для того, чтоб увидеть этот волшебный мир надо ехать в баню, Линда согласна на баню.
«Прямо перед ногами плещется Днепр. За Днепром синеют горы и леса. Мелькает сверху закатное небо. Слышно как глухо внизу шумит вода, с трёх сторон, один за другим отдаются удары, мгновенно пробудившихся волн. Он не бунтует. Он, как старик ворчит и ропщет. «Ему всё немило, всё переменилось около него; тихо враждует он с прибрежными лесами, горами, лугами и несёт на них жалобу в чёрное море». Николай Васильевич Гоголь.
А вон и та гора, на которой мы были вчера. Говорят, там раньше замок стоял».
Вальдемар копался в своём багажнике с маниакальным остервенением, доставая сумку с атрибутикой, термосом, со сменой белья, чего-то ещё, чего он туда дома насовал. Когда Линда снова обернулась, его уже возле машины не было, он тихо исчез.
Они все вместе вошли в небольшую одноэтажную деревянную постройку, гордо именуемую «баней».
Линда не знала, есть ли в Греции общественные бани, но очень хорошо помнила, как её водили в детстве в знаменитые «Серные бани». Там было очень светло, просторно всё выложено бело-голубой мозаикой и пол был покрыт мокрыми азиатскими коврами. Это потом бабуля объяснила Линде, что в этих банях разрешено стирать ковры.
Линда переступила деревянный порог небольшого, тускло освещённого помещения, и дверь на пружине за ней с грохотом захлопнулась. Но, тут уже совсем не было страшно, здесь-то она уже не одна!
Андрюша с Сергеем быстро расставили камеры, Таня, приблизив листок к самому носу, что-то сверяла в блокноте, Иннеска отвернулась от всех и, прикрыв рот рукой, тихо разговаривала по мобильному телефону.
– А вот и наш Коля! – Линда не сразу разглядела внутри полутёмной, отделанной деревом комнаты, человека, одетого во врачебную
робу, оказавшегося всеми любимым массажистом.– Очень приятно! Линда! – Она протянула Коле руку.
Да… такой коже рук позавидовала бы любая гоголевская панночка. Если у Коли когда-то и были мозоли, то они давно истончились и стёрлись о кожу других людей, которые под умелыми пальцами профессионального массажиста превращались в силиконовых кукол и колыхались в такт его движений.
– Как вам у нас нравится? – Коля был очень любезен, – С вашего позволения, я налью вам немного моего чая из термоса? Это лечебные травы, я их сам собирал и настаивал.
Коля протянул ей красивую кружку с фотографией монастыря, от которой поднимался ароматный пар.
– Очень нравится, – Линда не врала. Её, как ни странно, в жарко протопленной бане начало знобить. Когда человек нервничает, его всегда знобит. Она отхлебнула лечебного настоя и, не ставя кружку на стол, зажала в ладонях.
– Ой-ёй-й! Коля, давай! – Это, хлопнув дверью с пружиной, в комнату ворвалось человек пять-шесть мужиков. Линда так оторопела, что не сразу смогла их пересчитать. Мужики были совершенно голые, с красными носами и болтающимися между ног штучками. Линда никогда не видела, как мужские штучки болтаются, смысле вживую не видела: вот так вот ей в жизни повезло…
Но, она тут же некстати вспомнила, как однажды очень давно смотрела фильм «Легенда о Лисистрате», и актёр Константин Райкин бегал по каменному забору со своей партнёршей нагишом. Типа, а чего тут стесняться если мы – древние греки. Тогда они насмешили весь кинотеатр «Красный партизан». А, у этих весельчаков в бане «штучки» висели и дёргались так смешно, что Линда просто не могла оторвать глаз! Они были похожи на знаменитую детскую игрушку пуговичку на резинке, «ё-ё» называется. Надо руку вверх резко поднимать и резинка то растягивается, то снова поджимается вверх. Это очень, очень, очень смешная игрушка.
Но, тут до неё дошло: «Тьфу ты чёрт! Это если они тут бегают со своими «пуговичками», стало быть, и Вальдемар сейчас тоже снова предстанет перед ней во всей своей красе. В купели было ещё выносимо, он по горло сидел в мутной воде, и они «взглядами не встречались», а что же будет сейчас?! И съёмочная группа надеется, что она, Линда, будет иже с ними голая скакать по бане?! Так, про «здоровое тело» она уже всё поняла, а почём нынче «здоровые мозги»?! Этой «верхней штукой», в смысле – «продолжением шеи», тоже изредка надо пользоваться. Здесь в сауне вместе с Володькой и Колей ровно десять мужиков, из них двое телеоператоры, а она будет … Ой мама! Пожалуй, они все сюда попали случайно, заблудившись по дороге из «Склифосовского» в «Кащенко!»
– А где это молодые люди голенькими бегали? – Линда раскрепощено разваливается на диван под вешалкой и болтает носком, подаренной Володимиром, белой кроссовки, закинув его на колено другой ноги.
– Как где?! В Днепре, вестимо! – Коля с силой разминает первого из шести обнажённых счастливчиков, с самыми массивными ягодичными мышцами, – Они воо-о-он там, – Коля ногой показал в сторону малюсенькой, невзрачной комнатки, по размерам и по освещению похожей на тамбур вагона третьего класса времён Первой Мировой войны, – Там вон они все вместе парятся, потом бегут в Днепр, остывают и обратно потеть. Я им делаю массаж, мы пьём настои разных трав, и вот в заботе о своём здоровье проходит вечер! Так что давай, – Коля перешёл на другую сторону массажного стола, чтоб ему было удобней, – раздевалка наверху, скидай всё и спускайся к нам.
«Я „скидай“ и я „спускайся“?! О! Однако, как всё запущено!», – Линда потягивала из кружки чай, всем своим видом показывая, как она занята.
«На сколько я поняла – вон тот вагонный тамбур с клубами зноя и пыли по задумке Гильдии Архитекторов и Дизайнеров должен вмещать в себя не более пяти человек. Там сидели десять. И Вальдемаровская жена по пятницам заседает в этом же закутке с толпой потных мужиков, абсолютно голая и трётся об них для своего омоложения?! А, судя по всему, Вальдемару это ещё и нравится?! Это покруче, чем античная „Легенда о Лисистрате“! А, может те, которые жили на острове Ронуар и бесследно в одно исчезли и не исчезли вовсе, а на Правый берег Днепра переехали?!»