Бяк-бяк-бяк-бяк

— Значит американцы?

— Нет, слесарь Вася с кривыми ручками. Там действительно все антенные кабели рядом идут — они же к штанге, на которой антенны закреплены, и направляются. Ребята проверили, если при прокладке не очень аккуратно сработать, то есть шанс изоляцию повредить, закоротить экран на корпус — а там же частоты приличные, нагреваться кабели будут сильно… этот вариант на стенде проверили. Уверенности, конечно, что причина в этом у нас нет, но береженого… Уже доработали и кабель-канал, и способ прокладки кабелей поменяли, так что повторение аварии практически исключено. А заодно и второй комплект антенн на другой стороне станции ставим.

— Из-за этого такая задержка?

— Нет. Запускать станцию ценой в двести миллионов для двух экспедиций общей длительностью в шесть недель — просто глупо. У нас же есть уже отработанный БТК, на котором на станцию все необходимое подвезти можно — но с одним узлом стыковки груз просто некому разгружать будет. Так что сейчас на другой конец станции второй стыковочный ставится.

— Это так долго?

— Узел дорабатывать тоже приходится, ведь через него теперь и топливо в баки станции переливать нужно будет.

— А сами космонавты не смогут?

— Ох, Митрофан Иванович… там такая химия, что если пара миллиграммов паров попадет внутрь станции, то экипажи туда можно и не отправлять, их дешевле будет на Земле расстрелять.

— Понятно…но вы успеете до следующей весны?

— Будем стараться.

— Вы это, посильнее старайтесь. Королев под это дело пробил свою программу орбитальной станции, уже ее в Подлипках строить начал. Станция, конечно, твоей не чета, я проект посмотрел, там он обещает в семь тонн уложиться. А потом ее уже в космосе достраивать: предлагает орбитальные отсеки «Союзов» на станции оставлять как дополнительные модули.

— Что-то вроде четок собирать на орбите хочет?

— Нет, у него к первому модулю станции сначала пристыкуется шарик такой с шестью стыковочными узлами, и вот к ним… Я вам передам документ по проекту.

— А идея-то интересная, надо будет с Королевым ее обсудить.

— Будет он с тобой разговаривать…

— Королев — человек вполне разумный, прекрасно понимает, что вдвоем мы сможем сделать гораздо больше, чем по отдельности. Стыковочные узлы он с моего завода получает, и считает, что это правильно. А я с ним обсужу, как этот «шарик» сделать, чтобы он и для «Алмаза» годился…

Французы запустили свой третий спутник — на этот раз совсем уже крошечный, но на более высокую орбиту чем первые два, и на этом, похоже, успокоились. По крайней мере разрабатывать ракету, существенно превосходящую первую свою версию «Фау-2» они не стали, и даже второй такой же спутник, лежащий на складе своего центра космических исследований, запускать не стали: им финансирование очень серьезно урезали так что даже на еще одну ракету денег не хватило.

А янки денег совсем не жалели: весной они запустили «Титан-3» с двумя пятисегментными ускорителями и вытащили на орбиту двенадцатитонный груз (просто бак с водой), а в ноябре уже с четырьмя семисегментными ускорителями и подняли на орбиту «какую-то полезную нагрузку» с массой, как сообщали «источники, близкие к осведомленным» в районе двадцати тонн. Правда, что за «полезная нагрузка» была выведена, уточнить не удалось — да и упала это «нагрузка» уже через неделю, поскольку орбита была слишком низкая. Тем не менее шуму этот пуск в руководстве СССР наделал много, и Челомея — теперь уже вместе с Королевым — вызвали в Кремль. Сергей Павлович там начал объяснять про то, что «лунная программа недостаточно финансируется», еще что-то про нерадивых смежников, которые сроки поставок срывают. А Владимир Николаевич просто поинтересовался:

— Ну, сделали американцы что-то похожее на УР-500, по мощности похожее — правда, как нам сообщают, раз в пять дороже. Я могу по этому поводу лишь предложить получше профинансировать товарища Надирадзе.

— А это почему? — очень удивился такому повороту разговора Алексей Иванович. Удивился, так как Московский институт теплотехники никакого отношения к МАП не имел, а МОМ и МАП вообще-то «из одной кормушки питались».

— Это потому, что американцы, прицепив к заурядной, в общем-то, ракете пороховые ускорители сумели увеличить забрасываемый вес с трех тонн до двадцати. Если Александр Давидович сделает что-то похожее, то орбитальный вариант носителя Янгеля тоже при необходимости двадцать тонн поднять сможет. А в баллистическом варианте он и нашу царь-бомбу на порог Белого дома положить сможет.

— Неожиданное предложение, — хмыкнул Николай Семенович, — но интересное. Однако сейчас мы имеем то, что имеем, и американцы, переименовав свою станцию из Militer в Manned — чтобы общественность не беспокоить — уже могут ее вытащить на орбиту. Причем вытащить довольно скоро. А у нас…

— Они могли ее вытащить еще год назад, но что-то не вытаскивают, — спокойно ответил Владимир Николаевич. — Потому что у них программа заточена на полет к Луне, и на орбитальную станцию они просто денег не выделяют.

— А мы выделяем, и где эта станция?

— В цеху стоит, достраивается. И достраивается без спешки: мы один раз уже поспешили и в результате умылись грязью. Поэтому станцию мы запустим в запланированные сроки, а затем… мы тут с Сергеем Павловичем обсудили кое-какие вопросы, пришли к выводу, что при совместной работе срок службы такой станции мы сможем довести сначала лет до трех, а чуть позже вообще сделать неограниченным, и документы по запуску этого проекта уже в министерства нами поданы. Но, повторю, этот вопрос не особо спешный, а вот по лунной программе… Не то, чтобы нам так уж приспичило на Луну слетать, но американцев в этом умыть было бы интересно. И, кстати, довольно недорого: я же уже сказал, что УР-500 впятеро дешевле американского Титана. И если мы выделим определенные ресурсы Сергею Павловичу для окончательной отладки его корабля…

— А почему вы столь упорно стараетесь обеспечить финансирование ваших… скажем, конкурентов?

— Потому что… у нас же не конкуренция, как у капиталистов, мы одно дело делаем, просто каждый делает то, что умеет делать лучше других. А я предложения озвучиваю потому что товарищи меня избрали председателем Совета главных конструкторов, так что для других деньги просить — это вообще моя обязанность. Но вы не беспокойтесь, себя я тоже не забываю, просто мне пока средств на программы моего ОКБ хватает.

— Понятно, а для Королева вы что просите?

— Сейчас — семь носителей для окончательной доводки пилотируемых кораблей, еще один или два для уже пилотируемых полетов — это до следующего лета. Если Сергей Павлович успеет изготовить специальный модуль для нового ДОСа, еще одну…

— ДОС? Это что еще такое?

— Долговременная орбитальная станция. Я же вроде упомянул, что мы намерены срок службы станции довести до нескольких лет.

— Итого десять ракет по двадцать почти миллионов…

— Если орбитальная станция прослужит хотя бы полгода, то эти средства уже окупятся, — флегматично заметил Пантелеймон Кондратьевич. — Ракеты, как я понимаю, у нас уже есть, даже если Козлов в Куйбышеве планы завалит, то разве что пару запусков «Зари» отложить придется… терпимо.

— «Зарю» не трогаем, мы лучше наших «лунатиков» подвинем. У них уже три станции подряд улетели куда-то не туда, так что пусть пока на кошках потренируются…

— Средств у него, видите ли, хватает, — пробурчал Пантелеймон Кондратьевич, когда ракетостроители покинули его кабинет. — Шахурин что ли не рассказал Челомею о том, что по новой программе Сухому из бюджета МАП миллионов по двести в год теперь уходить будет?