Бяк-бяк-бяк-бяк

— Ну будет, — очень спокойным голосом ответил Николай Семенович, — но мы и Челомею средства изыщем. У нас сколько на боевом дежурстве ракет сейчас, тысяча сто?

— И что?

— Из них, между прочим, восемь сотен ракет Владимира Николаевича, так что обижать копеечкой того, кто советский ракетный щит создал… Я думаю… я уверен, что любые затраты по «Алмазу» будут оправданы, а у него и еще два серьезных проекта в работе. Я все же как председатель Комиссии ВПК документы иногда читаю, так скажу просто: если свой корабль Королев доведет, то «Алмазы» в год подешевеют процентов на десять. Потому что «Союз» вместе с ракетой стоит почти двадцать миллионов, а МТК с УР-300 уже тридцать. Правда я так и не понял, почему у Челомея корабль такой дорогой выходит, он же гораздо проще Королёвского…

— Снаружи проще, а что у него внутри, мы не знаем. Но, похоже, сам Владимир Николаевич знает, вот и проталкивает «Союз» вперед.

— Ладно, этот вопрос закрыли. А вот о чем нам подумать стоит: американцы в этом году уже восьмерых астронавтов запустили, а у нас, получается, только трое летали. А советский флаг в космосе как держать будем, ведь до следующего лета, считай, у нас никто и не полетит?

— А зачем нам выпендриваться? Мы и так знаем, что СССР впереди.

— Надо выпендриться, на нас мировая общественность смотрит.

— А не насрать ли нам на эту мировую общественность?

— Не насрать. Сейчас деколонизация по планете широко шагает, освобождающиеся страны смотрят, какой строй выбрать…

— Каждой обезьяне, которая визжит что она вся из себя за социализм, мы что-то давать, хотя бы красивые картинки, которые очень недешево обходятся, мы не должны и не будем. Но ты прав насчет выпендрежа, однако выпендриваться мы будем во-первых с пользой для страны, а во-вторых, в соответствии с собственными же планами. Так что ты поинтересуйся у тех же немцев или… даже, думаю, у венгров поинтересоваться стоит: а не хотят ли они существенно вложиться материально в нашу космическую программу. «Алмаз-3» будет уже демилитаризованный, туда гостей свозить, за приличные деньги конечно, было бы неплохо. С Челомеем об этом разговаривать конечно не стоит, а вот с Королевым…

— Да кроме немцев никто не захочет, у них денег нет.

— Вот недооцениваешь ты, Пантелеймон Кондратьевич, силу выпендрежа. К тому же мы таким манером будем и дружбу народов крепить… кстати, монгола можно и за свой счет запустить, тогда все остальные к нам наперебой с денежкой в потном кулачке бросятся.

— Это почему?

— Потому что мы не скажем, что Монголия нам за полет не платила. А все будут думать что раз уж Монголия средств наскребла, то чем они хуже? Найдут денежку… так что ты почву пока прощупай: Челомея обделять нам нельзя, а лишней копейки у нас нет. И внести свой вклад в обороноспособность СССР для социалистических стран будет крайне нелишним…

Лишних денег ни у кого не было, а вот потребность в них была огромная. Страна развивалась, население росло — и это население нужно было обеспечивать всем необходимым. Едой, одеждой, жильем, лекарствами — но на первом месте стояло «мирное небо над головой». А для обеспечения этого мирного неба много всякого (и довольно дорогого) требовалось. Вообще-то деньги — это всего лишь «мера овеществленного труда», как сообщают нам классики марксизма (вольно перефразируя классиков уже капиталистической экономики). А количество труда, подлежащего «овеществлению», определялось в первую очередь количеством рабочих рук. Во вторую — техникой, на которой эти руки свой труд овеществляли, но без рук любая техника — всего лишь куча железа.

Люди в Стране Советов были, вот только почти четверть этих людей руки свои приложить ни к чему не могли, кто по молодости, кто по старости. А кто — про разным другим причинам, и вот с этими «другими причинами» руководство КПСС вело тихую, но исключительно упорную борьбу. Для начала на очередном Пленуме Верховного Совета было принято постановления со странным названием «об уравнивании в правах и обязанностях национальных образований в СССР». То есть строго формально права и обязанности автономных республик и автономных областей приравнивались к правам республик уже союзных. Но по факту произошло нечто совершенно противоположное: изрядная часть прав республик была уравнена с правами областей. Ведь какие-нибудь ханты и манси ничем не хуже узбеков и латышей.

Вроде бы изменение статуса республик получилось небольшое, но на практике… Во-первых, в республиках произошло серьезное сокращение «управляющего аппарата», в целом по стране число разного рода «начальников» и «конторских служащих» сократилось почти на триста тысяч человек. Второй волной изменений затронуло «национальную науку»: в республиках просто разогнали местные «академии наук», а еще слегка так подчистили «учреждения национальной культуры» — то есть просто перестали финансировать из союзного бюджета «национальных писателей и поэтов» и прочую подобную шелупонь, и тут уже количество бездельников снизилось почти на полмиллиона. Конечно, большой пользы от «высвобожденных трудовых ресурсов» не было, но ведь и неквалифицированный труд много где востребован.

Правда, «на рынке неквалифицированного труда» этим гражданам пришлось довольно жестко конкурировать с корейцами и китайцами, поскольку товарищ Пономаренко договорился с «братскими странами» о работе их граждан на контрактной основе в Советском Союзе, главным образом, на различных стройках и на рудниках — то есть заниматься именно неквалифицированным трудом. И внезапно заползовались огромной популярностью различные курсы по обучению рабочим специальностям. То есть не сразу так запользовались, а по мере исчерпания средств, «заработанных» ранее — ну и по мере осознания того невеселого для многих факта, что больше дармовщинки не предвидится. По этому поводу еще произошел спор между Николаем Семеновичем и Пантелеймоном Кондратьевичем на тему «когда народ бунтовать начнет» — но спор этот выиграл генсек, утверждавший, что «дармоеды бунтовать не станут потому что не умеют ничего делать».

Но все же они кое-чему начали потихоньку учиться, так что на строительство нового авиазавода в Семипалатинске иностранцев привлекать не потребовалось. А завод этот строился под будущий самолет Сухого, и строился он всерьез — то есть кроме собственно завода и нового городского района на пятьдесят тысяч жителей там строился и авиационный институт, и сразу три техникума. Но строилось все это без особой спешки, поскольку самолет Павел Осипович обещал передать на испытания в середине шестьдесят девятого или чуть позже.

Точно так же «без спешки» строился и новый авиазавод для Ильюшина, и строился он в Благовещенске — поскольку его продукцию предполагалось отправлять большей частью в Китай и Корею. Этот завод строили как раз китайцы — им очень самолеты нужны были. Сами они тоже самолеты активно строили, на новом заводе в Китае даже начали выпуск истребителя Гуревича — но вот пассажирские (и грузовые) самолеты они не производили.

Как не производили самолеты и в Монголии — но там было, наверное, самое большое в мире число самолетов на душу населения. Правда, в основном монголы использовали ЛИГ-12 и немного МАИ-2…

Но ничего особо интересного так до конца шестьдесят шестого и не происходило, ни на Земле, ни в космосе. А в январе шестьдесят седьмого вдруг произошло: УР-500 вытащила на орбиту очередное изделие ОКБ Челомея. Через неделю туда же было вытащено изделие уже относительно знакомое — БТК с небольшими «доработками», корабль (абсолютно беспилотный) автоматически состыковался с первым объектом. Они так вместе повисели на орбите примерно двое суток — после чего БТК отправился на Землю, а «объект» — в противоположную сторону. В очень противоположную он в сторону Луны полетел. Полетел, пролетел совсем рядом с Луной и сразу же, не задерживаясь, отправился обратно. А уже перед самой землей «объект» разделился на какую-то «бочку с мотором» и всем уже до слез знакомый спускаемый аппарат от МТК. Который, в соответствии со своим назначением, и спустился, причем действительно в заданном районе. Войдя в атмосферу со второй космической…