Царь нигилистов 6

Стоит его поискать? Как? Запросить списки студентов? Ну, Пирогов, допустим даст. А остальные?

А если ещё не студент? Гимназии, кадетские корпуса, инженерные и юнкерские училища… Их конечно меньше, чем в 21-м веке, но всё равно работа представлялась малоподъёмной.

Действовать через Третье Отделение было бы эффективнее. Третьим Отделением руководил князь Василий Андреевич Долгоруков. Саша был с ним шапочно знаком и слышал о нём разное. По общему мнению, ни умом, ни большими талантами князь не отличался, хотя был честен, добр и безмерно предан престолу.

И как его использовать?

«Василий Андреевич, мне нужно найти человека по имени Дмитрий Каракозов, не могли бы вы мне помочь»?

«Зачем, Ваше Императорское Высочество?»

«Я видел во сне, как он стреляет в государя».

Человек туповатый, но преданный престолу, скорее всего, не проигнорирует, а доложит папа. Ну, и смысл? Эффективнее сразу действовать через папа.

Вопрос в том, что сделает папа. Вариант прикажет организовать тайный надзор был бы идеален. Но не факт, что этим ограничатся.

А если сразу в Алексеевский равелин без срока и имени? Будущего неудачливого террориста Саше было не особенно жалко, но создание «железных масок» не красит либеральные правительства. Станет известно, что человек заключён в крепость без вины и найдутся люди более меткие, чем Каракозов.

И что делать?

25 февраля устав акционерного общества «Санкт-Петербургская телефонная компания» был утверждён в Министерстве финансов. Саша подозревал, что папа пнул финансистов, чтобы успеть к его Дню рождения.

Это было прямо трогательно.

Можно открывать подписку на акции и собирать складочный капитал.

Саша отправил Якоби поздравительную записку с Митькой. Борис Семёнович благодарил и в ответ поздравлял с наступающим Днём рождения.

26 февраля Саша принимал подарки. В числе традиционного вала оружия и картин, которые Саша положительно не понимал, куда вешать, была перьевая ручка от Никсы, сделанная по старым Сашиным чертежам. Выглядела она вполне привычно и имела золотое перо.

— Кто сделал? — поинтересовался Саша.

— Часовщик Буре, — объяснил Никса. — Долго мучился. Я ещё на Рождество хотел тебе подарить, но у первых вариантов постоянно текли чернила.

Саша попробовал на листе бумаги. Писала. И даже довольно прилично. Вопрос, на сколько её хватит.

От Путилова пришла новая, облегчённая модель печатной машинки и обещание к началу лета сделать пробную партию.

В конце торжества папа произвёл Сашу в капитаны, что было круто, учитывая, что Никса тоже до сих пор был ротмистром. Правда сверх того флигель-адъютантом с сентября прошлого года.

Коньки для Никсы к празднику не успели, так что он катался на снегурках.

А Саша всё никак не мог отделаться от мысли о Каракозове.

В субботу 27 февраля ему доложили о прибытии коменданта Петропавловской крепости.

Глава 19

Справки о Карле Егоровиче Мандерштерне Саша накануне навёл у Гогеля. Гувернёр оказался отличным источником, поскольку воевал с комендантом в Польскую кампанию, был с ним шапочно знаком и сверх того премного наслышан.

Мандерштерн сражался ещё против Наполеона и брал Париж, был блистательно храбр, неоднократно ранен, но обладал странным для своей должности характером: был исключительно мягок с подчинёнными «по особенному добродушию».

«Гм…» — подумал Саша.

— К узникам он также относится? — недоверчиво спросил Саша.

— Конечно, — кивнул Гогель, — только он и жалеет. Знаете, как его в городе величают? «Заступница усердная».

«Ну, знаете, — подумал Саша, — таких начальников СИЗО не бывает».

И вот старый генерал Мандерштерн семидесяти пяти лет стоял перед Сашей и кланялся учтиво, но без лишнего подобострастия.

Он был сед и обладал небольшими седыми усами и тонким прямым носом, а нижнюю часть левой щеки прорезал глубокий шрам: память о сражении с польскими повстанцами, когда он был ранен в челюсть с повреждением кости и потерей нескольких зубов.

Грудь его украшали многочисленные ордена (включая Святого Георгия), красная орденская лента Святого Александра Невского и три восьмиконечных серебряных звёзды: Александра Невского, Святого Владимира и Святой Анны.

Саша надел одного Владимира и то только потому, что Гогель навязал, ибо по статуту его надо надевать при каждом выходе из дома.

— Я могу взять с собой лакея? — поинтересовался Саша.

— Да, Ваше Императорское Высочество, конечно, — кивнул генерал.

— Митя, пойдём! — кинул Саша слуге.

И они спустились к дворцовой набережной, где уже ждали сани.

— Карл Егорович, — сказал Саша садясь. — Я прошу меня простить, но перед визитом в крепость мне нужно заехать ещё в одно место. Это недолго, думаю, не больше получаса. И недалеко, на набережной Мойки.

— Хорошо, — кивнул Мандерштерн.

— Круглый рынок, — уточнил Саша.

— Круглый рынок, — крикнул генерал кучеру.

Сани тронулись и покатились вдоль берега Невы.

— Егор Карлович, а сколько арестантов привезли в равелин неделю назад? — спросил Саша.

— Ваше Императорское Высочество, я тоже прошу меня простить, но я не имею права говорить об этом.

— Понятно, — сказал Саша. — А сколько там всего камер? Думаю, я всё равно посчитаю.

— Двадцать одна, — доложил Мандерштерн.

— Немного, — заметил Саша. — Я смогу какую-нибудь посмотреть изнутри?

— Да, конечно.

— Арестант будет в это время на прогулке?

— Посмотрим, как это устроить, Ваше Императорское Высочество. Но устроим.

— То есть под завязку.

Мандерштрем вздохнул и промолчал.

— Что ж из этого и будем исходить, — сделал вывод Саша.

Рынок, именуемый «Круглым» был скорее треугольным со скруглёнными вершинами и имел широкие арочные окна.

Он стоял на берегу реки, потому что купцам по Мойке было удобно подвозить товары.