Царство

– Всего через несколько минут второй год этого уже сумасшедшего тысячелетия заканчивается. Встречая его ровно год назад, мы с вами, как и люди во всей галактике, конечно же, мечтали о добрых переменах.

И снова раздались смешки, и даже суровая госпожа Мурцатто улыбнулась и сложила пальцы так, словно наводила на капитана объектив голокамеры.

Капитан говорил ещё несколько минут. Как и всегда, он обещал золотые горы, приключения, он обещал прекрасные перспективы всем, кто за ним следует. Собственную землю, тридевятое королевство, чёрт побери!

Капитану никого не удалось обмануть, однако желающих хотя бы немного отвлечься и обмануться в эту волшебную ночь было много. Их жизнь, наполненная кровью и страхом, горстями золотых и пороха, быстро старила и ещё быстрее утомляла. Кто-то называл себя стариком, не преодолев рубеж в тридцать лет, а кто-то даже уже не вспоминал, когда сделал первые шаги по проклятому пути наёмничества. Столько не живут.

Как бы то ни было, в ту ночь никто не вспоминал ни о тумане под Люценом, ни о буйных джунглях Кистанского архипелага, ни о – спаси Бог-Император – о сюрреалистических пейзажах Мордвиги-Прайм.

Нет, в ту ночь в таверне было всё как встарь.

Смеялись и плакали – опять же от смеха – спорили и ругались, ревели, как буря, или шептали-шипели, словно змеи.

Словом – кипела жизнь.

2 - "Два года работы"

Аннотация: новая эпоха, новое тысячелетие, новый виток истории Classis Libera. Одни герои превозмогают, другие молятся, третьи даже вовсе и не герои, а поэтому в смутные времена всё так же думают об обогащении.

1

– Дело начнётся с забастовок…

Эти слова произнёс мужчина неопределённого возраста, который с равным успехом мог только-только перейти рубеж сорокалетия, а, может быть, и разменять седьмой десяток. Никакой старческой плеши, но в роскошной гриве было больше седых волос, а не чёрных. Мешки под глазами синели вселенской тоской, но в самих глазах сверкали огни далёких звёзд. Тонкие витые усы и козлиная бородка больше подошли бы почтенному аристократу, движения же этого мужчины были резкими и непредсказуемыми, как у какого-нибудь молодого головореза. Он отчаянно жестикулировал, будто не беседовал, а руководил оркестром или участвовал в сражении.

– И я рассчитываю не на тесный кружок каких-нибудь маргиналов, числом в полтора землекопа, а на остановку всех работ на том или ином предприятии. Настроения в народе соответствующие, но, конечно, не мне вам об этом рассказывать…

Мужчину звали Георгом Хокбергом. За долгие годы он успел попробовать себя во многих сферах и профессиях, доступных вольному торговцу, как то: купец, мошенник, разбойник и даже кондотьер на службе Святой Императорской Инквизиции. В новом тысячелетии он собирался примерить новую же шкуру.

– Силовики попытаются разогнать стачки, мои люди спровоцируют их сделать это как можно более жёстко, появятся голозаписи и пикт-карточки со свидетельством их зверств. Жаль, конечно, что у вас тут нет никаких СМИ…

– Чего? – спросил сидевший напротив угрюмый мужчина с мощными надбровными дугами над мелкими, едва заметными угольками глаз.

– Неважно, – отмахнулся Георг. – Массовые волнения – это, конечно, хорошо, но дело можно сделать даже с тем, что есть.

Женщина, которая сидела по правую руку от Георга, посмотрела на него, прищурилась, но ничего говорить не стала. Её осанка выдавала либо знатный род, либо долгую службу в армии. Кислое выражение лица – либо высокомерное отношение к окружающим её идиотам, либо безмолвный крик о том, как же она оказалась вместе с ними.

– После провала силовиков Священная Шестерня вынуждена будет вмешаться. Армии придут в движение, тогда я и вытащу свой козырь, – Хокберг и в самом деле выудил из рукава туз пик.

– И? Что же это?

Среди слушателей тоже были женщины. Вопрос задала платиновая блондинка с рубцами от ожогов на лице и чёрной повязкой на месте левого глаза.

– Ха! А вы как думаете?! – Георг взмахнул руками. – Я же всё-таки вольный торговец! Конечно, флот!

Собеседники молчали. Хмурились сильнее прежнего. Ждали продолжения.

– В противокосмической обороне вашей планеты есть дыры, – объяснил Георг. – Эхо войны. Далеко не всё ещё восстановили после Тридцатилетней Смуты. Я много времени потратил, чтобы проверить это.

– Откуда узнали? – спросил угрюмый мужчина напротив. – Кто источник?

Георг ухмыльнулся, показал на себя большими пальцами и ответил:

– Я и есть источник. Я участвовал в тех событиях, и пусть мой внешний вид вас не смущает. Это сложно объяснить, а поэтому давайте так… я гораздо старше, чем кажется.

– То есть Стирию ждёт орбитальная бомбардировка или что? – уточнила блондинка.

Георг кивнул и ответил:

– Да, но не пугайтесь, всего лишь точечная бомбардировка. После уничтожения первого войскового соединения Шестерне придётся пойти на уступки. И если народ к этому моменту ещё не вступит в борьбу за светлое будущее, то после сомневаться не приходится. Шестерня только кажется могучей.

Собеседники молчали. Выглядели так, словно съели что-то старое, недоваренное или просто несъедобное, боролись с отравлением или тошнотой.

– Ну же, леди и джентльмены! – воскликнул Георг. – Мне казалось, что уж столичные борцы за свободу должны быть самыми отчаянными, раз действуют под носом Шестерни.

– Так и есть, – отозвался мужчина.

Ему вторила блондинка:

– Но в вашем плане слишком мало деталей. Одни общие слова.

– У стен есть уши, – отозвался Георг. – Я здесь, чтобы передать вам план действий, разработанный мной, моими офицерами и предводителями других ячеек сопротивления. Не беспокойтесь, в последовательности ваших действий деталей будет куда больше.

– Нет, так не пойдёт, – блондинка покачала головой. – Вы правы, мы в столице, а поэтому нам приходится быть очень и очень осторожными. Мы точно не сделаем первый шаг, что бы там ни было написано в плане.