Царство

Та встретила его словами:

– Служила с ним, когда он ещё был похож на человека. Беренгарио – дурной. Рискуешь.

– Я тоже дурной, а этот твой Беренгарио просто какой-то "передаст". Ничего он сам не решает, поэтому и проигрывает.

– Что-то не похоже на нашу победу.

Мурцатто показала на безмолвных металлических гвардейцев – единственных людей, пусть и бывших, кто до сих пор оставался на причале. Любые другие свидетели переговоров на повышенных тонах как сквозь землю провалились, и даже разгрузку парохода перенесли на неопределённый срок, лишь бы не привлекать внимания. Сервиторы с ящиками в руках застыли, как истуканы.

В этот миг Ловчий подал голос:

– Капитан, наши здесь, но никто вмешиваться не собирается. У врага подавляющее численное превосходство: пехота, кавалерия, ещё к порту движется тяжёлая техника.

– Надо думать, – отозвался Георг, – но не переживай. Сейчас всё решится.

Вернулся Беренгарио. И если при первой встрече по походке можно было сказать, что он – напористый и уверенный в себе солдат и офицер, то теперь маршал растерял весь задор.

– Ну! – окликнул его Георг.

Беренгарио с шумом выдохнул воздух и дал ответ.

2

Пиу Де Бальбоа стянул с плешивой головы аллонж, протёр лицо надушенным платком, а потом разлил амасек по снифтерам. Сгорбленный сервитор, нижняя половина тела которого была заменена гусеничным движителем, взял бокалы и передал их гостям капитана: Георгу и Аврааму. Георг развалился на диване, а вот Авраам привалился к стене между коллекционным оружием капитана Де Бальбоа. Мурцатто пить отказалась и стояла, разглядывая через толстое стекло иллюминатора родной серо-голубой мир с редкими перьями белоснежных облаков.

– Не расстраивайся, amigo, – ухмыльнулся Пиу.

– Не расстраивайся… Два года работы, блядь! – произнёс Георг и залпом прикончил благородный напиток.

Сервитор поехал за следующей порцией амасека.

– И когда нас спалили?! – спросил Георг.

– Предположу, что после той стычки с патрулём у Тарано, – ответил Авраам, космический десантник, который служил семье Хокбергов уже больше века. – Каюсь, вылезли они, как чёртики из коробочки. Думать было некогда.

– Но свидетелей же не оставили!

– Наверняка было расследование. Это же – военный объект, – сказал Авраам. – Опросили местных, узнали, что в деревушке неподалёку остановился какой-то иномирянин Хоквуд со свитой. Начали копать.

– Сука…

– Не всё так плохо, – произнёс Пиу. – Оплатили мне ремонт. После Мордвиги в самый раз. Todo lo que pasa es para major.

– Мне уже скоро шестьдесят, Пиу, – Георг прикрыл глаза ладонью. – А тебе сколько? Семьдесят?

– Шестьдесят.

– С каждым годом сил всё меньше, а я как был с "Амбицией", так и остался. Ничего не нажил, только просрал.

– Как там у вас, у людей… – ухмыльнулся Авраам, – зато сколько баб выебал, сколько бухла выпил!

Пиу рассмеялся. Отражение лица Мурцатто в иллюминаторе поморщилось.

– Нихрена не смешно, – отозвался Георг.

– Так пройди омоложение, – посоветовал Пиу. – Я вот думаю, как брошу якорь у какого-нибудь цивилизованного мира, сразу отправлюсь. Ещё и волосики на башку пересажу. В аллонже жарко.

– А я вот даже не знаю, чем заняться, – сказал Георг. – Наёмничество мне что-то разонравилось. Здесь, в Магнезии, больше никаких лакомых кусков. Корпорации в Автаркии живьём сожрут. Где-то ещё высок риск, что меня власти возьмут за жопу, – законов я нарушил уже на несколько смертных приговоров подряд. На хартию вольного торговца даже не посмотрят.

– Есть одна идейка, – произнёс Авраам. – Сейчас, погоди, обмозгую.

Десантник опустошил бокал и отдал сервитору, который безустанно совершал рейсы от гостей и до стола господина и повелителя "Стервятника".

Мурцатто вышла в центр капитанской каюты под свет изящной позолоченной люстры с парой сотен ароматических свечей, ткнула пальцем в Георга, словно собиралась проткнуть того рапирой, и произнесла, едва сдерживая крик:

– Многие, кого ты записал в "революционеры", хотели начать жить без тебя и твоей компании! Ты им жизнь испортил!

– Я, наверное, знаю их лучше, чем они себя, – ответил Георг. – Не гони, милая Мурцатто.

– И прекрати меня называть "милой"! Сколько можно?!

– Ну ладно, с этим я ещё могу согласиться. Сейчас ты скорее "озлобленная Мурцатто".

Мурцатто сжала руки в кулаки, а потом бросила Пиу:

– Налейте и мне, господин Де Бальбоа.

– Сию минуту, миледи.

Мурцатто не стала ждать сервитора и сама пошла к столу. Георг бросил ей вслед:

– Могу поспорить, ни у кого ничего не вышло.

– Не все же такие неудачники, – сказала Мурцатто и сделала глоток амасека.

– А вот это уже удар ниже пояса, – Георг показал пальцем на Мурцатто.

Назревающую ссору закончил Авраам:

– Предлагаю вернуться в Сецессио.

Пиу разразился частым смехом, перешедшим в кашель, Мурцатто широко раскрыла глаза, а Георг поморщился и произнёс:

– Нихрена не смешно.

– Вспомни, как просто мы захватывали целые планеты! – сказал Авраам. – И поверь мне, ветерану планетарных штурмов, это настоящий подарок. Такого никогда не было и больше никогда не будет.

– Весь Сецессио скоро схарчат. Если не демоны, то тираниды, – отозвался Георг, разминая виски. – Зачем туда вкладываться?

– Ты рано списываешь целый сектор, – произнёс Авраам. – Есть Тангира, Алексильву отстояли, Блажь держится, Дитрит ещё во времена Нагарской кампании готовился выпускать по фрегату в год. Многие погибли, многое уничтожили, но там ещё без малого сотня миров, и некоторые очень даже крепкие. А что самое интересное для нас – некоторые очень даже уязвимые. На твою жизнь добра точно хватит.