Царство

– Разумеется, – кивнул Георг. – Новая смута начнётся с окраин. Следите за новостями из Франконии, короче.

Блондинка вздохнула, переглянулась с напарником, потом посмотрела ещё на нескольких человек, собравшихся в этот прекрасный солнечный день в самом тёмном и зловонном месте, которое только можно представить – в лабиринтах канализационных каналов Адуи, столицы Стирии, или, как её теперь называли новые хозяева, Альфы-Мега-1 – а потом всё-таки ответила:

– Ладно, показывайте ваши планы. Допустим, вы нас заинтересовали.

– Вот это дух! – воскликнул Георг.

Он уже потянулся к спаянному бумажному пакету, хотел рассказать о том, как же всё-таки прочесть всю эту непонятную белиберду, используя ключ, когда к нему подошёл ещё один напарник – долговязое нечто, закутанное в тёмный плащ с капюшоном.

– Авраам докладывает о появлении патрулей. Замечены армейские подразделения.

Георг приглушённо прорычал, а потом обратился к предводителям столичной ячейки сопротивления:

– Похоже, встречу придётся отложить. Я не сомневаюсь в вашей способности расшифровать данные и без меня, но хотелось бы знать, рассчитывать на вас или нет.

– Погодите, – произнёс мужчина напротив. – Подождём подтверждения от наших наблюдателей. Может быть, и нет причин метаться.

Однако Георгу даже возражать не пришлось. В небольшую комнату, отведённую когда-то для обслуживающего персонала, забежал юноша, бледный и с округлившимися от страха глазами. Он выпалил:

– Облава! Шерстят рынок! Громят лавки! Бьют людей!

– Понятно, – кивнула блондинка. – Ну-с, у нас есть минут двадцать-тридцать, пока или… если они сюда доберутся. Успеете?

– Примерно столько мы и шли, – отозвалась напарница Георга.

– Нет, той дорогой лучше не возвращаться, – проговорила блондинка. – Выйдете прямо на патруль и вряд ли сможете объяснить, что здесь забыли. На коммунальщиков вы не похожи.

Она порылась за пазухой, вытащила свёрнутый трубочкой лист, передала его собеседнице и сказала:

– Двигайтесь по карте, и, дай Бог-Император, вернётесь в лагерь, даже не повстречавшись с шестерёнками. Но не советую никуда сворачивать, тогда вас и шестерёнки не найдут. Каналы опасны.

Напарница Георга раскрыла карту, и сам вольный торговец тоже вгляделся в хитросплетения подземных переходов Адуи. Он хмыкнул:

– Это такой изощрённый способ от нас избавиться?

Блондинка усмехнулась и произнесла:

– О вас, господин Хокберг, ходит много разных слухов. Что-то похоже на анекдот, что-то на героический миф. Если хотя бы малая доля – правда, то вам не составит труда выйти.

– Ну, тогда до встречи, госпожа Бьянки. Вот, – Георг передал собеседнице клочок бумаги. – Это ключ. Запомните и сожгите.

Он кивнул на прощание, надел меховую шапку и пошёл на выход.

Меж узких переходов и рукотворного русла дерьмовой реки заметались лучи фонарей. Телохранителю-скитарию свет не требовался, а вот ни Георг, ни его напарница, Манрикетта Мурцатто, даже подумать не могли сделать хоть один шаг вслепую. Что для одного, что для другой вроде бы и не в новинку погружаться в дерьмо по самые ноздри, но обыкновенно они использовали это выражение только образно. В канализации Адуи погрузиться в дерьмо по самые ноздри можно было буквально.

– Ну и как тебе наши возможные партнёры, милая Мурцатто?

– Только не сейчас, Георг. Не дай Бог-Император заплутать. Да и вообще здесь мерзко открывать рот.

– А говорят, наоборот, как раз ртом и стоит дышать в таких сраных дырах.

– Нет, Боже, это отвратительно. Я почти чувствую вонь на коже.

Георг переключил внимание на телохранителя и спросил:

– Ловчий, за нами кто-нибудь идёт? Вообще какое-нибудь движение?

– Только паразиты, капитан, – отозвался скитарий.

Когда-то Ловчего звали совсем обыкновенно – Джек или Джон, например – но об этом забыл не только Георг, но и сам Ловчий. Наверное, так даже лучше – не помнить, что когда-то ты видел своими глазами, слушал своими ушами, мог наслаждаться вкусом еды и напитков, которые приготовили только для тебя, сам, без помощи имплантатов, чувствовал прекрасные ароматы, и, наконец, сжимал в своей руке – в своей руке, а не в протезе – ладонь любимого человека.

Ловчий двигался почти беззвучно, а мог и вообще обойтись без "почти" – модель позволяла – но таким образом предупреждал капитана о глубоких лужах или крошащемся камне под ногами. Ловчий и подсветку оптических имплантатов включил на полную мощность, – алое сияние разбавило белый свет фонарей Георга и Мурцатто.

Впереди процессии Ловчий, в центре подсказывала дорогу Мурцатто, а замыкал, то и дело оглядываясь, Георг.

Так они и выбрались из лабиринтов сточных каналов. После, конечно, пришлось вскарабкаться по обледеневшему склону, но помогая друг другу, революционеры всё-таки оказались на засыпанной снегом дороге.

– Фух… вот так зарядка, – произнёс Георг. – А я ведь старый больной человек.

Мурцатто усмехнулась и сказала:

– Старый и больной человек крайностей. То ноет и грозится уйти на покой, то прыгает чёрт знает где.

Георг хмыкнул и осмотрелся.

Дорога вела к порту, а вокруг раскинулась привычная картина стирийского города-крепости. Нет, не многомиллионный и многоуровневый муравейник, здесь каждый житель мог увидеть небо, стоило только поднять голову. Однако вот уже без малого восемьдесят лет небо над Адуей было задымлено, а о сочетании "свежий воздух" даже не вспоминали. От шедевра фортификации остались только во многих местах проломленные крепостные стены, которые из года в год обрастали бараками для рабочих и покосившимися почерневшими от копоти халупами людей чуточку богаче.

Совсем другое дело – храмы Бога-Машины, то есть фабрики и заводы. О пристойном виде этих сооружений заботились. На крышах и у стен производственных зданий постоянно работали мусорщики, трубочисты и маляры.

Храмы занимали не только лучшие и самые удобные места – шутка ли, даже на месте бывшего губернаторского дворца – но и вообще словно бы размножались почкованием. С каждым годом всё больше. С каждым годом производство ширилось, и Стирия медленно, но верно двигалась к званию "промышленный мир", а там и до "мира-кузни" недалеко.