Царство
Шрифт:
Одни задыхались от ощущения близкой свободы, верили в то, что уцелеют в мясорубке и погибнет кто-то, но не они. Другие – ещё большие мечтатели – считали себя достаточно хитрыми, чтобы сбежать сразу после освобождения.
Разумеется, всех ожидало страшное разочарование. Георг Хокберг – совсем не тот человек, который давал бы хоть что-нибудь просто так.
После собеседования с очередным заключённым Виктория вышла из барака подышать свежим воздухом и
Время позднее, в тёмном океане над головой один лунный диск преследовал другой, шёл снег. Наверное, первый в этом сезоне, потому что Виктория встретила по пути лишь замёрзшие лужи, но никак не сугробы.
Она поёжилась, подняла воротник пальто, а потом достала из кармана пачку сигарет. Затянувшись, она поймала заинтересованные взгляды ближайших доходяг в очереди и подумала о том, чем же их так заинтересовала.
Решают "баба это или нет" или же просто хотят курить?
Как бы то ни было – на руках кандалы, а вдоль строя бродили конвоиры с шоковыми дубинками. Желающим вступить в славную компанию Георга Хокберга придётся ещё немного потерпеть перед тем, как получить так называемую "свободу" и всё то, чего они были лишены долгие годы.
Раздался скрип двери, и из барака вслед за Викторией вышел кто-то ещё.
– Закурить не найдётся?
Нере "На-всякий-случай".
Если верить слухам, этот лысый верзила, покрытый синтетической кожей бледного оттенка, – дезертир, переметнувшийся к Георгу много лет назад во время какой-то междоусобицы, где капитан по своему обыкновению ловил рыбу в мутной воде.
Неудачник, лишившийся на службе не только рук и ног, но и кожи.
Большой счастливчик, так как вообще уцелел во всех безумных авантюрах Георга Хокберга и дослужился до почтенной старости.
Отражение в зеркале и вероятное будущее для самой Виктории.
Она поделилась с отражением и сигаретами, и огоньком.
Некоторое время они курили молча, а потом Нере указал окурком в сторону строя заключённых и сказал:
– Надо бы маску в следующий раз натянуть. Иначе точно подхвачу туберкулёз.
Виктория хмыкнула.
– Следующая на очереди – женская колония, кстати. – Нере подмигнул Виктории.
Она прищурилась. Нере кивнул, мерзко ухмыляясь, и Виктория поняла, что тут что-то не то.
– Гонишь! – предположила она. – Ещё скажи, что детей начнём призывать.
– Пока только о бабах слышал, – отозвался Нере, – но случалось и так, что и детей призывали. Не слыхала что ли о Нагарском Детском Крестовом Походе?
Виктория вспомнила о сигарете только тогда, когда та дотлела до пальцев. Она выбросила её, растерев сапогом о скалобетон.
– Так вот… хе-хе, – продолжал Нере. – Наш преподобный и великомучимый святой – один из тех немногих боевых детишек, кто пережил то безобразие.
– Чёрт, ну и дурацкая идея, – проговорила Виктория. – Как вообще до такого додуматься можно?!
Нере пожал плечами, а потом ответил:
– Ну, не с жиру бесились. Пришлось.
Виктория покачала головой и проговорила:
– У тебя и истории, конечно. А мне теперь думать, что с бабами делать. У меня не все мужики справляются!
Нере вытаращил глаза и притворно удивился, подражая голосу капитана:
– А что такого?! Ноги есть, руки есть. Бегать и стрелять могут!
Виктория только отмахнулась в сердцах, не прислушиваясь к издевательскому смеху. Она уже собиралась вернуться на собеседование, чтобы опросить ещё партию добровольцев, когда Нере перехватил её за руку и сказал:
– Кстати… не хочешь перейти ко мне инструктором? Жалование, конечно, меньше, но зато и риска меньше. Возможно… мне только кажется, но тебе, похоже, достаточно. Набегалась и настрелялась уже.
Виктория посмотрела под ноги, помолчала немного, а потом ответила:
– Я всё-таки закончу с Хелгой. А потом… не знаю, сделаю перерыв. Год-два. Козырь тоже уходил.
– Разумно. – Нере кивнул и добавил: – Главное – не закончить, как Козырь.
– Ага.
7
Георг летел над владениями Валентина Богартса уже несколько минут и размышлял над тем, хотел бы он владеть подобными землями или нет.
Гектары каменистой пустоши с бледно-зелёными островками кустарников, собственные леса, пусть даже совсем не густые, очень даже широкие реки и целая гора, да ещё и со снежной шапкой!