Цель оправдывает средства. Том четвертый

— Можешь быть спокоен, — и снова эта усмешка Доугана, — Палпатин мертв. Но, да, не скажу, что он не пытался перестраховаться. Интересно, что ты скажешь о том, что Палпатин создал суперклона на основе твоей и своей ДНК, спрятав его в секторе, известном как…

— Атрисианское содружество, — закончил за Бессмертного Императора Энакин Скайуокер. Подняв голову, он посмотрел на Доугана. — Империя Кайтел-Фард — это его государство в государстве, страховка на случай потери всего. Там — все его приближенные, там невероятные запасы богатств и ресурсов. Если он и планирует начать все заново — то только оттуда.

— Интересно, а тебе-то откуда это известно? — удивился Доуган.

— Я зачистил для него этот регион, — произнес тот. — Один небольшой государственный переворот, ракгульская чума, эвакуация Корусанта, в хаосе которой затерялись миллионы факторов и данных, триллионы кредитов.

— Вдвойне непонятно тогда, почему эта крохотная империя бросается на нас с кулаками, — задумчиво произнес Доуган. — Ресурсов у нас больше, флот крупнее. Да и как-то не сходится — зачем тогда Палпатину говорить о них как о союзном государстве, а не о части Первой Галактической Империи.

— А ты много слышал об атрисианцах за последние тысячи лет? — уточнил сит-неудачник.

— Только о Йовшинских мечниках и их вкладе в развитие фехтовального искусства на световых мечах, — судя по всему, Доуган в самом деле обладал об этом секторе лишь самыми посредственными данными.

— И кто будет всерьез воспринимать их, если даже собственный флот у них несравнимо меньше, чем у любого соседнего сектора, а длительный период времени они вообще находились в изоляции от всего мира? — задал риторический вопрос Скайуокер. — Думаю, что никто. Скорее всего на них бы вообще не обращали внимания, пока не осуществился бы план Сидиуса, какой бы он ни был.

— Думаю, все просто, — Доуган поднялся, принявшись расхаживать по комнате. — Он хотел тебя в подручные, но вместо целого человека, получил бешенную полторашку. Он сделал себе клона и подумал, что может тот же фокус провернуть и с учеником. Но решил перестраховаться, чтобы иметь запасной план — отсюда и тот самый гибридный клон, и данные об Атрисианском содружестве… — Доуган задумался. — Напомни, когда ты нашел и прикончил Декстера Джеттерса?

— Бесалиска-шпиона, что поставлял Кеноби информацию? — уточнил Вейдер. — После Первой Демаркации границ, а что?

— Палпатин клонировал его, — пояснил Доуган. — Перелопатил его сознание так, чтобы тот подкинул нам информацию о том, что в Атрисианском содружестве находится немалое количество охрененно крутых вещей. Ведь Сидиус знает, как сильно я люблю трофеи…

— И он тоже, — заметил Вейдер.

— А поэтому, возникает вопрос, — Доуган остановился напротив изувеченного сита. — Зачем мне ты?

— В прошлом у нас были разногласия, — Энакин понял, что это его шанс. И нельзя его упустить. — Но сейчас мы на одной стороне.

— Да ладно? — уточнил Бессмертный Император. — Ну-ка, ну-ка, расскажи мне эту ахутельную историю. С каких пор мы по одну сторону баррикад?

— Ты ненавидишь Палпатина так же, как и я сейчас, — принялся уговаривать старого врага Скайуокер. Реальный шанс вырваться из этой темницы и отомстить… — Я знаю множество его тайн и могу помочь. Я спланировал системы обороны империи Кайтел-Фард и могу провести твой флот туда, чтобы раз и навсегда решить эту проблему.

— А что потом? — уточнил Доуган. — Предположим, я поверю в то, что ты вот так просто закроешь свои куколдные глаза на то, что госпожа Падме Амидала-Скайуокер в браке с тобой наставила тебя рога, забеременев от меня и родив сына. Прекрасного, надо признать, мальчика.

— Она не волнует меня, — стиснув зубы, произнес бывший Повелитель ситов. — Юношеская любовь, переросшая в брак, обременивший нас обоих…

— Мне интересно, Энакин, — Доуган подошел к нему едва ли не вплотную. — Ты в самом деле думаешь, что я настолько идиот, будто поверю, что ты движим лишь жаждой мести?

— Ничего другого мне более не остается, — Скайуокер попытался расслабиться, восстановить дыхание и успокоить эмоции. Его разум бессознательно агрессировал на Доугана с момента их первой встречи, и причину этого никто так не смог понять за два года.

— То есть, ты даже не попытаешься свернуть горы, чтобы найти своих детей? — Киборг дернулся вперед, чтобы схватить Бессмертного Императора за горло и раздавить ему трахею, но протезы не слушались его. Он продолжал лишь дергаться в своих путах и ничего не мог сделать.

— Ты же в курсе, — вот теперь голос Доугана источал яд. — Что Обри Уин была беременна. Если нет, то скажу — была. Родились двое прекрасных детей — мальчик и девочка. Люк и Лея. Сейчас они живут в моей резиденции, растут и воспитываются вместе с моим сыном от Падме, Джейсоном.

— Доуган, — кровавая ярость застилала глаза Энакина, заставляя его забыть о благоразумии. — Ты забрал у меня все, даже детей! НЕНАВИЖУ!

— А ты, — усмехнулся Бессмертный Император, — в бою с ниггером даже не смог оставить при себе свои яйца. Отец года просто. Но, видишь ли, в чем беда… Помнишь, твою атаку на Сципио? Помнишь Раша Кловиса, на тот момент — мужа женщины, которую мы с тобой любили в разных позах — ты в миссионерской, а я во все щели? — Энакин почувствовал, что сжал челюсти слишком сильно, и несколько зубов просто сломались, поранив щеку и язык. — Ты пытался убить ее, задушить через голокоммуникатор, считая, что я мертв, и ты можешь удовлетворить свою маленькую месть?

— Ты намерен мне отомстить за это? — с вызовом бросил он. — Так освободи меня, верни доступ к Силе и сразимся как джедаи.

— Херовая попытка, — произнес Доуган. — Ни ты, ни я — больше не джедаи. Да и желания сегодня биться с кем-либо на мечах, у меня попросту нет. Я прилетел на Корусант только лишь для того, чтобы закончить начатое. Вернуть должок и воздать по заслугам.

— Ну так убей меня и дело с концом, — процедил Скайуокер.

— О нет, дружище, — рассмеялся правитель Вечной Империи. — Видишь ли, у меня нет привычки разбрасываться ценными ресурсами. Как ты уже знаешь — я приютил твоих детей и воспитываю их как своих, — Повелитель ситов вновь попытался дернуться, — я забрал себе твоих женщин — и Падме, и Обри — и не скажу, что мне с ними некомфортно живется.

— Донашиваешь за мной вещи, как за старшим братом? — Энакин сам понимал, что это всего лишь попытка задеть за живое, но не мог отказать себе в маленькой мести.

— В том-то и проблема, Энакин, тупое ты животное с клеймом раба на всю жизнь, рабской психикой и броней на лбу в три пачки маргарина, — Скайуокер почти ничего не понял, но догадался, что прозвучало оскорбление. В его адрес. Но приходилось терпеть. — Для тебя твои женщины — это вещи. Потому ты ревновал Падме к каждому столбу, боясь, что она наставит тебе рога с первым встречным. И ее это дико подбешивало. Потому ты и Обри решил прикончить, когда понял, что она не поддержит твое решение преклонить колени перед Палпатином. Для тебя не существует разумных с собственным разумом и волей. Ты был рабом и привык пользоваться вещами. Потому что тобой пользовались как вещью. Тебе еще повезло, что Уотто тебя по гомострастному увлечению не пользовал в голодные годы, когда тойдарианки и рука не давали, — если бы у Энакина не была отрублена большая часть того места, на котором он обычно сидел, то непременно бы проявились фантомные боли. — Раб не хочет свободы. Он хочет стать рабовладельцем. И поэтому, все твои женщины сейчас мои. И твои дети будут воспитываться как мои.