Целуй меня немедленно!

– Перестань меня дразнить.

– Чем это? – возмутилась в ответ.

– Всем, – отрезал парень. – И я намерен посетить кухню, не хочешь составить мне компанию?

– Ты голодный, что ли? – удивилась я.

– А ты нет? – приподнял брови светлый.

– Мы же только что ужинали с твоими родителями.

– Ты еще и поесть там умудрилась? – сказал Аксель с такой интонацией, как будто я минимум помолилась Темнейшему и принесла пару человеческих жертв за обеденным столом.

– А что тебя смущает? Я выросла в сиротском приюте. Там или ешь быстро, что дают, или не ешь вообще.

– Весьма полезный опыт, – усмехнулся светлый. – Ну так что, идешь?

– Естественно, иду!

И мы пошли на кухню под покровом ночи.

Ладно, не такая уж это была и ночь и такой себе покров. В коридорах тускло мерцали редкие магические светильники, периодически попадались очень вооруженные господа в одеждах смешного голубого цвета. Как выяснилось, это королевская гвардия. А смешной голубой – королевский цвет. Теперь мое красное платье на завтрашнем балу было еще более неуместным, что мне особенно грело душу.

Кухня, кстати, была впечатляющая. Во-первых, потрясающе огромная. Во-вторых, потрясающе чистая. В-третьих, битком забитая всякими вкусняшками. И пока Его Высочество изображал благородного аристократа и отрезал кусочки хлеба и сыра, я принялась жевать колбасу, откусывая прямо от рогалика.

– А ты времени зря не теряешь, – хмыкнул принц, сооружая себе бутерброд.

Бутерброд, кстати, начал вызывать у меня искреннее восхищение примерно на третьем этаже начинки, выдув все дебильные шуточки на тему слишком утонченных аристократов. Аксель отрезал по куску от всего мясного на кухне. И когда я сказала «всего мясного» – я действительно имела в виду все мясное! Кусочки мяса перемежались овощами и сыром, но это все было, прямо скажем, символическим в процентном соотношении к основной начинке. Накрыв этот шедевр кулинарной архитектуры тонким слоем хлебушка, парень предвкушающе потер ладони…

Как вдруг в абсолютно пустой королевской кухне кто-то с грохотом уронил кастрюлю.

– Акселион? – удивленно воскликнул приятный женский голос.

– Ирен? – вяло обрадовался принц.

«Капец», – мрачно подумала я, вгрызаясь в колбасу.

40

– Что ты тут делаешь? – хмуро поинтересовался Аксель.

Приятный женский голос принадлежал не менее приятной девушке. Это была миниатюрная фигуристая шатенка с огромными голубыми глазами и весьма воинственным видом.

– Заедаю стресс, – медленно проговорила Ирен.

А потом я, кажется, увидела бросок кобры. Был многоэтажный бутерброд на тарелке перед носом у светлого и исчез.

– О, мой любимый размерчик, – пробормотала девушка, бодро откусывая от добычи.

– Ты что вытворяешь? – возмутился принц.

– Это отступные, – с набитым ртом ответила Ирен.

– За что?

– За мою поруганную честь!

– Я на твою честь даже не смотрел, не то что трогал!

– Неважно! Кто ж тебе поверит!

– Согласна, не поверит никто, – медленно проговорила я, задумчиво рассматривая бывшую невесту моего выдуманного жениха.

– Это она? – спросила Ирен у Акселя.

– Гвендолин Мортон, моя невеста, – с невозмутимым видом представил меня светлый и принялся нарезать себе новый бутерброд взамен конфискованного.

– О-о-о, Мортон! Я о тебе слышала, – радостно заявила Ирен. – Говорят, твое имя не стихает в рупорах Светлейшей академии.

– Наглый поклеп, – парировала я. – Просто ректору нравится, как звучит голос его секретарши по громкоговорителю.

Все присутствующие при этих словах гаденько хихикнули.

– А вы тоже учитесь в Светлейшей? – я решила разбавить воркование конструктивным диалогом.

– Увы, – вздохнула девушка. – Я слишком благовоспитанная, чтобы посещать образовательные заведения. Только домашнее образование, только репетиторы.

– Кошмар, – искренне посочувствовала я.

– Есть немного.

– А я говорил ей – сбегай из дома, – заметил принц, сооружая новый архитектурный шедевр. – Даже готов был поучаствовать с транспортировке.

– А ты? – я повернулась к Ирен.

– А я слишком благовоспитанна, – вздохнула та.

– Жалеешь?

– Ни капли, – фыркнула в ответ девушка. – У меня прекрасная юность. И я не готова ее отдавать на закланье чьим-то матримониальным планам!

Последняя фраза вместе с сердитым взглядом предназначались Акселю. Тот хохотнул и сунул ей в рот второй толстенный бутерброд, прервав какую-то очевидно очень интересную историю. Ирен закатила глаза, но к этой теме так и не вернулась. Потом они долго обсуждали каких-то общих знакомых, и на четвертом бутерброде девушка отправилась к себе.

– Что ж, берегите моего Акселя и не вздумайте разбить ему сердце!

– И в мыслях не было! – совершенно искренне заявила я.

Как можно разбить сердце человека, который не испытывает к тебе никаких эмоций? Вот и я считаю, что никак. Мой максимум членовредительства – это завтра во время танца отдавить ноги.

– И почему у вас не сложилось? Вы выглядите прекрасной парой, – проговорила я, провожая Ирен взглядом.

– Мы давно знакомы. С самого детства, если уж точно. Много времени проводили вместе. Я, конечно, люблю ее по-своему. Но последнее, что я хотел бы, так это сажать на трон рядом с собой Ирен.

– Почему? – удивилась я. – Она показалась мне приятной.

– Ирен действительно приятная особа. Воспитанная, с хорошей родословной.

– Как породистая лошадь? – ехидно прокомментировала я.

– Лучше. Как породистая аристократка. Но мы добрые друзья. И это напрочь убивает всякую романтику в отношениях.

– А ты, значит, мечтаешь о романтике? – приподняла я брови.

– Каждый хочет любить и быть любимым, – пожал плечами светлый. – Даже наследный принц с кучей скучных обязательств.

– Друзья детства, говоришь, да? – задумчиво произнесла я. – Наверное, все друг о друге знаете?

– Даже больше, чем хотелось бы, – пробормотал парень.

– Тогда, наверное, для тебя не секрет, что она была увешана светлыми артефактами, как праздничное дерево игрушками?

– Что? – не понял Аксель.

– Тьма видит тьму даже при самом ярком солнце, светлый. И твоя подруга явно моего поля ягода.

Нож, которым парень отрезал симпатичные кусочки ветчины, с мелодичным звуком откромсал и половину так неудачно попавшейся под руки фарфоровой тарелки.