Цена памяти

Тёмная борозда между бровей и прищуренный взгляд — Драко настороженно ожидает продолжения.

Гермиона шумно переводит дыхание.

— Нет никакого смысла в том, чтобы отрицать… То, что было между нами, — Гермиона ощущает, как болезненно пересохло в горле, но всё же говорит дальше: — То, что я чувствовала. Всё это уже никуда не денется, и это никак не изменить.

Плечи Малфоя приподнимаются и опадают в такт его глубоким вздохам. Он быстро облизывает губы и молча взирает на неё.

Гермиона несколько раз моргает, смотря на него в ответ. Она не уверена, что правильно читает выражение его лица, но ей вдруг кажется, что в его взгляде и изгибе губ укрывается облегчение. Его лоб расслабляется, и морщина становится меньше; глаза светлеют.

— Я не знаю, что ждёт впереди. Но я стараюсь справиться со всем, что узнаю. Раньше я заведомо относилась к тебе с предубеждением, но после всего, что было, я не могу… Я не хочу судить, — выпрямившись, Гермиона вскидывает подбородок. — В прошлый раз я не была готова к твоему ответу. Наверное, это глупо, ведь мы оба участвовали в войне. Видели и делали… много разного. Но одно дело догадываться, предполагать, слышать чужие домыслы, и совсем другое — когда человек говорит тебе в лицо, что убивал. Я растерялась.

Его щека слегка дёргается, и Драко морщится и, не выдержав, всё же прерывает её:

— Я знаю, Грейнджер, тебе не нужно повто… объяснять.

— Я уже говорила это? — осекается Гермиона; изумление затапливает её.

Драко на мгновение раздражённо смыкает челюсти и всё же говорит:

— Теми же словами… После того, как я… — Его ладони сжимаются в кулаки, и он, мрачнея, отводит взгляд. — Ладно, я уже сказал слишком много.

Но Гермиона цепляется за услышанное и быстро уточняет:

— Мы разговаривали с тобой после того, как ты совершил убийство?

Звуки образовывают слова, слова складываются в предложение, и Гермиона задаёт вопрос не моргнув глазом. «Совершил убийство» слетает с языка слишком легко.

Но её сердце делает какой-то нелепый переворот в груди и ускоряется. Сознание разрывается, когда Гермиона пытается уложить в голове хронологию событий, чтобы понять, в какой момент мог произойти этот разговор и как относительно него располагалась смерть Рона.

Драко сводит брови.

— Да, мы говорили об этом.

— Когда ты вернулся из Хогвартса, верно?

— Ты вспомнила, как меня отправили туда, — полуутвердительно произносит он и вдруг, вздрогнув, напрягается. Драко кидает на неё пристальный взгляд, будто пытается отыскать что-то в её лице или глазах.

Гермиона чуть приподнимает брови и кивает.

— Я много думала об этом. Всё снова так запутанно, — она вздыхает и, прикусив губу, подбирает слова. — До этого мы обсуждали, что Лорд… не был впечатлён твоими успехами. Но после он почему-то решает укрепить защиту Хогвартса и отправляет тебя туда. Значит ли это, что замок всё же не был главной целью? И туда послали менее… важных бойцов?

— Ну конечно ты догадалась. Даже быстрее, чем тогда.

Малфой вдруг легко-легко улыбается, и Гермиона не может справиться с теплом, расползающимся в груди.

— Портрет был не там. И Лорд не думал, что мы нападём на Хогвартс.

— Он даже предположить этого не мог.

— Но тогда…

— Что последнее ты помнишь? — перебив, требовательно спрашивает он.

— Наш разговор перед тем, как ты отправился в Хогвартс. Мы попрощались с утра, ты попросил не пользоваться галлеоном без надобности и пообещал выйти на связь, как только сможешь. И… ушёл.

Грудь стягивает, и Гермиона нервно сглатывает, пытаясь справиться с комком, вставшим поперёк горла. Малфой, кажется, слегка бледнеет, и она видит, как он проводит языком по зубам.

— Меня не было шесть дней, — сухо сообщает он. — Не так много, на самом деле. Потом мы встретились в убежище. И в конце концов после этого разговора вы решили захватить Хогвартс.

— Битва за Хогвартс была двадцать девятого октября, — медленно произносит Гермиона.

Он кивает.

— Вам потребовалось около недели, чтобы договориться и запланировать операцию.

— А ты?

— А меня там не было, — лаконично отвечает Драко, и его лицо почти не меняется, но Гермиона все равно улавливает оттенки горечи во взгляде.

Неожиданно для самой себя она вдруг говорит:

— Я видела сон.

Она не планировала рассказывать о нём. Он слишком взволновал её и вызывал мысли, которые шли в разрез с тем, что она утверждала в этот раз. С тем, во что она верила.

Но мимолетно она подумала, что в этот раз Драко всё-таки поддастся и прольёт свет на это воспоминание.

— Сон? — Он приподнимает бровь.

— Думаю, это было воспоминание. Иногда они приходят так, — Гермиона вздыхает, сжимает и разжимает кулаки, собираясь с силами, и всё же решается: — Я… Я была ранена. И бежала по каким-то подземельям, — резко догадка поражает её, и Гермиона поспешно добавляет: — Это было поместье Малфоев? Да, теперь я понимаю, почему всё казалось таким знакомым. Ты показывал мне их в своей памяти, и…

— И что было дальше, Грейнджер?

Она фокусирует взгляд на его лице и застывает, заметив, как Малфой практически побелел и напрягся так, что желваки задёргались на его скулах. Отклонившись на стуле, он стискивает кулаки, выглядя потрясённым и почти испуганным.

Гермиона борется с желанием протянуть руку и обхватить его ладонь. Она рвано вздыхает.

Не время.

— Я спряталась в нише, которую ты показывал, а когда выскочила… — голос подводит её, срываясь, и Гермиона прочищает горло и выдыхает: — Там был ты.

— Я? — словно эхо отзывается он.

— Ты выглядел как после битвы и какое-то время просто стоял там и смотрел на меня, но я… Это же воспоминание? Это было на самом деле? Драко?

Услышав своё имя, он болезненно вздрагивает и опускает голову.

— Да, Грейнджер, это воспоминание. Ты… гораздо ближе, чем я думал.

— Это было…

— В день финальной битвы. Я пытался найти тебя.

— Но почему ты… — она щурится и, мотнув головой, спрашивает: — Почему я боялась тебя?

Малфой вновь поднимает на неё взгляд.

Его зрачки расширились, а радужки потемнели, отчего глаза кажутся почти чёрными. Белки отдают нездоровой желтизной. Он смотрит на неё не мигая, и Гермиона чувствует холодок вдоль спины, когда не может даже предположить, что же происходит в его голове.