Цена памяти

У Гермионы нет ответа на этот вопрос.

Но у неё есть надежда, что следующего раза просто не будет.

— Нам нужно покончить с этим как можно скорее, — заключает она и наконец обнимает Драко, прижимая лицо к его шее и путаясь пальцами в волосах. Она чувствует, как он дрожит, и её сердце бьётся в такт его частым прерывистым вздохам.

Кажется, они стоят так целую вечность.

Лишь спустя долгое время, когда его дыхание выравнивается, а её сердце перестаёт колотиться так яростно, Гермиона, делая вид, что не чувствует влагу в своих волосах, добавляет:

— Ты не виноват.

========== 22. Двадцать вторая глава ==========

Всю ночь Драко обнимает её, притягивая к себе, будто боится, что она исчезнет. Он спит беспокойно, временами вздрагивая и издавая неразборчивые звуки.

А Гермиона почти не смыкает глаз до утра. Она обдумывает произошедшее и прокручивает в голове весь их разговор.

Озарение приходит с первыми лучами солнца.

Разрозненные кусочки мозаики собираются в голове в единую чёткую картинку, в которой как будто нет ни одного изъяна. Догадка кажется безошибочной. На миг это заставляет Гермиону замереть и задохнуться, словно осознание сжимает лёгкие, не давая воздуху ворваться в них.

Ещё через несколько секунд она выпутывается из рук Драко и садится на постели. Взгляд блуждает по комнате, и Гермионе кажется, что её голова не способна удержать все мысли и они вырываются и витают вокруг.

«Следуйте за козлом» похоже на серебристо-голубого патронуса, мелькающего вокруг и соединяющего остальные кусочки в единую цепочку.

Сначала вспышки из палочки Аберфорта Дамблдора, который отступает, припадая на правую ногу, но продолжает посылать заклинания одно за другим во время битвы в Годриковой впадине.

И сразу после — «ваши пленные мертвы», произнесённое холодным и безразличным тоном.

Сложно соединить это с появлением таинственного портрета. Особенного. Уникального. Портрета, который, как они верили, обязан быть связан с выдающимся волшебником.

Ещё и Люциус Малфой, который возвращает портрет на место. Место… Что же это за место?

А те обрывки информации, которые предоставил Драко? Пожиратели в Хогсмиде, отсутствие заинтересованности Волдеморта в Хогвартсе, словно он уже победил над замком. И над теми, кому он дорог.

И фраза, брошенная почти случайно. Она врывается в сознание Гермионы, и ей чудится звук, как если бы недостающая деталька встала в нужный паз.

Щелчок.

«Ведь никому нет дела до сквибов».

Она на мгновение прижимает ладони к вискам, а следом роняет руки на кровать и сдавленно лепечет:

— Драко.

Её горло пересохло, и голос звучит хрипло. Гермиона нервно сглатывает и повторяет:

— Драко.

Желание поделиться информацией разрывает её изнутри, но опасения не позволяют поддаться ему в полной мере.

Гермиона вновь окликает Драко и ждёт, искоса поглядывая на него.

Вздрогнув, он просыпается и мгновение рассеянно перебирает руками, пытаясь найти её. Не обнаружив Гермиону рядом, он распахивает глаза и взволнованно вздыхает.

— Грейнджер, — отрывисто, резко, — что случилось?

Он приподнимается на локтях, и Гермиона сжимает кулаки, набираясь решимости.

— Я думаю, что знаю.

— Что знаешь?

Она наконец разворачивается к нему лицом; его взгляд испуганный и всё ещё немного затуманенный после сна.

— Я знаю, чей это портрет. И знаю, где он.

Он хмурится и приоткрывает рот, но Гермиона не даёт ему вставить ни слова:

— Всё сложилось, всё просто встало на свои места, и я никогда ещё не была так уверена…

— О, я сомневаюсь в этом, — Драко издаёт приглушённый смешок и тут же хмурится: — Но, Грейнджер…

— Драко, я правда…

— Дай мне сказать!

Он прикрикивает, и Гермиона послушно замолкает и, шумно вздохнув, глядит на него. Он серьёзно смотрит прямо ей в лицо, но она всё равно отчего-то смущается своей наготы и комкает в пальцах одеяло, прижимая его к груди.

— Сколько времени?

Она пожимает плечами.

— Не знаю.

— Ты давно проснулась?

— Я не спала.

Малфой прищуривается, обводит её взглядом.

И коротко спрашивает:

— Ты правда догадалась?

В его тоне недоверие, и сомнения отравляют черты лица, но то, как он смотрит, как нервно сглатывает, как сжимает кулак, сминая простынь, указывает на надежду, уже успевшую поселиться в душе.

Гермиона несмело кивает; ей кажется, что отрывки мыслей и идей продолжают крутиться вихрем в воздухе вокруг них, и она на миг прикрывает глаза, а после говорит:

— Этот портрет не магловский, но и не совсем магический… то есть… на нём изображён сквиб.

Гермиона понимает, что после всего произошедшего слышать такое для Драко болезненно. Он морщится так, будто неприятный вкус расползается по языку.

— Что?

— Он отличается от всех других портретов, что я видела. И он подходит по всем параметрам.

— Грейнджер, ты ещё никогда не была так сдержана, когда дело касалось твоих знаний.

Малфой цокает языком, и Гермиона вздрагивает и нервно растягивает губы в подобие улыбки. Она пытается подобрать слова, пока Драко смотрит на неё нетерпеливо и почти раздражённо.

— Козёл — патронус Аберфорта Дамблдора. В день, когда твой отец выкрал портрет, он сражался в Годриковой впадине и был взят в плен, а после погиб.

— Только не говори, что…

— Этот портрет, он… — Гермиона глубоко вздыхает, пытаясь перевести дыхание, прежде чем озвучить догадку. — На нём изображена Ариана Дамблдор. Сестра Альбуса и Аберфорта.

Драко широко распахивает глаза.

— И ты думаешь, что Лорд?..

Он совершенно сбит с толку и даже не заканчивает вопрос, но Гермиона понимает его с полуслова.

— Она не была великой волшебницей. Она… была сквибом. Но Лорд мог решить прибегнуть к этому, потому что это хороший способ…

— …Поквитаться с Дамблдором.

Гермиона поспешно кивает, чувствуя нарастающий ком в горле.

— Я даже не уверена, что её портрет может разговаривать. Она… была слаба. Возможно, поэтому другие портреты не замечали её. Кроме того, она уходила с портрета не в сторону, а вдаль. Этим она отличалась от остальных.

— Ты видела её?

— Да, — выдыхает Гермиона и добавляет: — Ты сказал, что Пожиратели собрались в Хогсмиде. Мне кажется, они охраняют его. Раньше портрет был в Кабаньей голове. Я думаю, что после падения Хогсмида Аберфорт забрал его с собой в Годрикову впадину…