Цена памяти

— Когда тебе нужно быть там?

— Завтра вечером.

Её лицо слегка светлеет.

— Значит, сегодня…

Драко понимает.

— Я могу остаться тут, — кивает, едва улыбнувшись. А после хмыкает какой-то собственной мысли и смотрит на неё; серые глаза озорно поблёскивают. — Чтобы…

Гермиона перебивает его быстрее, чем он успевает договорить:

— Если скажешь «согреть меня», я тебя ударю.

Его губы вновь дёргаются, и рот расползается в улыбке, которую Драко даже не старается сдержать.

— О, Грейнджер, расскажешь, какие ещё фантазии у тебя есть?

***

Горький и беспомощный шёпот прерывает её сон.

Он тихий, но такой отчаянный, что провоцирует мурашки, которые бегут вдоль позвоночника, пока Гермиона вырывается из объятий Морфея. Её сковывает страх. Несколько мгновений она лежит, уставившись в потолок, чувствуя, как сводит живот.

Это Драко, и он… не в порядке.

Гермиона не сразу понимает, что он говорит. Она замирает, пока он вновь не подаёт голос, и наконец скидывает наваждение, резко садится и поворачивается к нему. Глаза не сразу привыкают к темноте, и Гермиона наклоняется над Драко, опираясь локтем в подушку.

Его глаза закрыты, и тело напряжено, поджато; ладони стиснуты в кулаки. Когда Гермиона приближается, он вдруг дёргает ногой и мотает головой. Затаив дыхание, она прислушивается, пытаясь подавить жгучее беспокойство.

— Нет, нет, я не… — вырывается из его рта. — Я не стану.

Он не успевает договорить и стискивает челюсти так крепко, что зубы щёлкают и скрипят, когда Драко вжимается затылком в подушку, словно пытаясь отодвинуться подальше.

— Я не могу, — свистяще бормочет он. — Не могу, не хочу, не…

— Драко, — прерывает Гермиона и осторожно кладёт ладонь на его щёку.

Малфой вздрагивает и на мгновение застывает. В темноте его лицо выглядит почти белым, а растрёпанные волосы делают его похожим на мальчишку. Его облик наполнен тоской и мрачной безнадёжностью. Гермиона нежно поглаживает скулу большим пальцем и произносит:

— Драко, это я. Проснись…

Вдруг он распахивает глаза; Гермиона натыкается на его обезумевший, испуганный взгляд и не успевает отреагировать, когда Драко вскидывает руку и, схватив её за плечо, дёргает со всей силы. Она заваливается, а он, перевернувшись, подминает её под себя.

Гермиона вскрикивает.

Всё происходит быстро и резко, она лишь нелепо перебирает руками, а после чувствует, как весь воздух покидает лёгкие, когда Драко прижимает её к постели. Она ахает, зажмурившись. Его тело каменеет ещё сильнее, а вторая рука уже тянется в сторону, видимо, пытаясь нащупать палочку.

Напрягшись, Гермиона дёргается и распахивает глаза; Драко, тяжело дыша, смотрит на неё расфокусированным ото сна взглядом.

— Это я, — горячо повторяет она в попытке достучаться до него. — Я, Драко.

При звуке собственного имени он снова замирает и кажется таким потерянным, что у Гермионы щемит сердце.

— Я не хотел… Не хочу, — вдруг шепчет он. — Я не хочу делать это.

Драко несколько раз моргает. Гермиона чувствует, как его грудь и живот движутся при вздохах. Она медленно, чтобы не спугнуть его, приподнимает руку и опять дотрагивается до его лица. Он прикрывает глаза, будто это прикосновение причиняет ему боль.

Ему не нужно уточнять, что именно он имеет в виду. Гермиона знает, но это знание не радует.

Она собирает всю свою выдержку и, стараясь звучать уверенно, говорит:

— Это просто сон, — пауза и снова: — Просто сон, Драко.

Малфой вскидывает брови, словно в растерянности, и, гулко сглотнув, прижимается щекой к её руке. Бескровные губы приоткрываются, тёплый вздох касается её кожи. Его глаза снова находят её; радужка во мраке кажется чёрной. Он глядит, будто впитывая её образ, и по взгляду становится ясно, что Драко окончательно просыпается.

Он, кажется, обдумывает её слова, и наконец уголки его губ дёргаются, и он, едва заметно качнув головой, произносит:

— Нет, Грейнджер, это реальность.

========== 21. Двадцать первая глава ==========

Она бежит.

Воздух рвано вырывается изо рта, горло саднит, и в боку колет всё сильнее.

Эти тёмные мрачные коридоры выглядят знакомо, хоть Гермиона и не помнит, чтобы была здесь когда-либо. От стен веет холодом, первородной магией и опасностью. Всё это подстёгивает не сбавлять темп, хоть ноги и противятся, а голову сковывает неестественно сильной болью при каждом движении.

Но Гермиона стискивает зубы и торопится дальше, то и дело сворачивая по наитию и временами натыкаясь на каменные выступы.

Она сможет остановиться и отдышаться позже, но сейчас… кто-то преследует её.

А у неё даже нет палочки.

Услышав за спиной приближающиеся звуки, Гермиона ускоряется и внезапно для самой себя ныряет в сторону, оказываясь в незаметной нише в стене. Её сердце сходит с ума и колотится так быстро и громко, что она с опаской прижимает руку к груди, боясь, что оно выдаст её. Но преследователи проносятся мимо.

Гермиона прижимается затылком к стене и зажмуривается, стараясь удержать ненужные и горькие слёзы. Она тяжело вздыхает, и на выдохе всхлип вырывается из её рта.

Ей больно.

Она ощущает, как боль волнами проходит по телу, сжимает, горячит. Это почти невыносимо, и Гермионе хочется лишь поддаться отчаянию и, согнув колени, опуститься на землю, навсегда оставшись в подземельях, где она оказалась. Чернота окружает её, тьма приветливо распахивает свои объятия и представляется такой манящей, соблазнительной.

Она кажется единственным подходящим решением.

Гермиона вздрагивает, когда тело пронзает словно разрядом электричества, и неосознанно опускает помутневший взгляд на свою руку, которую прижимала к груди.

Она в крови.

Ладонь вся покрыта кровью, влажно поблескивающей в отсветах факелов.

Гермиона судорожно сглатывает и мотает головой, когда запахи ударяют в нос и заставляют собраться.

Она не может сдаться. Она обязана выбраться.

Гермиона прислушивается и через несколько мгновений, убедившись, что никого нет в коридоре, неуклюже вываливается из ниши, делает всего пару шагов, доверившись своей чуйке, и вдруг видит его.

Спазм охватывает её горло, и она несколько раз растерянно моргает, будто надеясь, что это всего лишь видение, которое рассеется, растает в воздухе, освободит её от этого кошмара…