Цена Победы

Девушек этих мои «безопасники» потом аккуратно расспросили и зашли в тупик. Общих тем было крайне мало — я, Малиновский, отношение беломорцев к войне и качество обучения в Университете. При этом все пятеро девушек были студентками Университета, Женских курсов или сотрудницами лабораторий. В общем, вращались в науке.

Так бы мы и не разобрались, наверное, в их новых интересах, но пришла шифрограмма от Кирилла Бенедиктовича. Оказывается, Иоффе написал сам Резерфорд. На него вышли эти сумасшедшие, и обещали заплатить достаточно большие деньги, если он свернёт работы по «атомному проекту». Как пафосно выразился один из них, «во имя человеколюбия и будущего всего Человечества». А если он отговорит от создания атомной бомбы «своего приятеля Иоффе», сумму обещали упятерить.

К его чести, никого отговаривать великий физик не стал и пытаться, но предупредил о том, что желательно быть осторожнее.

Артузов обоснованно предположил, что если раньше «Клуб марсиан» обвинял меня просто в попытке развязать Мировую войну, то сейчас они уверились, что мне это удалось. А прослышав про атомные бомбы, его руководители решили, что именно ими я и уничтожу Человечество.

Логика, конечно, своеобразная. Если бы я был агентом марсиан, а они владели бы секретом атомного оружия, зачем потребовалась бы вся эта кутерьма с войной? И зачем вооружать землян таким эффективным оружием? Но моя работа на инопланетян, похоже, была уже принята ими за аксиому. Ну как же, они же говорили, что я развяжу Мировую войну? А что мы имеем теперь? Правильно! Значит, их догадки были верны!

Увы, переубедить подобных людей почти невозможно, поэтому нам оставалось только усилить охрану. Ставки возросли, и я не удивлюсь, если теперь они организуют теракт против меня, моей семьи или Иоффе с Богдановым.

И ведь всё это — «только присказка, не сказка!»

Самым трудным было включить наш Иркутский алюминиевый в листинг Лондонских бирж. Именно бирж, во множественном числе. Акции — на фондовую, а уж только потом — сам металл на LME [139] . Зачем? Это действительно странно, учитывая, что большую часть металла мы напрямую законтрактовали совместным российско-японским предприятиям, расположенным на русском Дальнем Востоке, в Корее, на Тайване и в самой Японии, да ещё и по фиксированной цене. Уже даже был согласован кредит под залог этих поставок. Но потом японцы упёрлись — либо вы включаете комбинат в листинг поставщиков на LME, либо сделки не будет.

139

LME (The London Metal Exchange) — Лондонская биржа металлов — ведущая мировая товарная биржа, специализирующаяся на торговле цветными металлами.

Похоже, они сами перекредитовали эту сделку в банках Лондона. Возможно даже, что у Ротшильдов. Вот и пришлось мне второпях выполнять сложнейший квест.

И посреди всего этого сумасшедшего дома посыльный от барона Ротшильда вдруг принёс мне конверт с приглашением на неофициальный визит к Георгу V, Королю Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии. Ага, так просто, чаю попить позвали!

А костюм новый пошить? А подарок найти? А этикету подучиться? Так что в те две ночи я спал часа по два-три, стараясь всё это успеть. И подарок на ходу придумал, вывернулся. Уникальный и драгоценный, какие и надо дарить монархам!

Доля в платиновом месторождении Ватерберг. Насколько я сам понял пояснения геологов, обычно платина и металлы платиновой группы встречались либо в россыпях, либо в виде примесей к иным металлам. И вдруг нашли её гидротермальное месторождение. Ничего подобного не знали до того и не нашли до сих пор [140] . Причем содержание металла очень высокое, до пяти килограмм на тонну руды. И не мелкие зёрна, а довольно крупные самородки.

Вот пять процентов акций Ватерберга я британскому монарху и подарил. И килограммовый самородок.

140

В реальной истории месторождение Ватерберг было открыто в 1923 году. Оно было и по сей день остаётся уникальным.

А взамен удостоился горячей монаршей благодарности за то, что разрешил доходы патентных выплат, получаемых в Германии, использовать на облегчение участи военнопленных. Ну да, после небольшого обсуждения с Николаем II и Столыпиным мы разрешили BASF использовать наши патенты на сульфадиметоксин и средство от туберкулёза. Разумеется, немцы отказались делать выплаты по ним в воюющую с ними страну. Но мы предложили отдавать их в распоряжение Международного Красного Креста. Первоначально — для заботы о российских пленных. Но суммы росли, и «излишки» мы направили на заботу обо всех раненых и увечных из числа военнопленных, вне зависимости от страны происхождения.

Вот за это мне и было сказано спасибо. Сначала я только чертыхнулся про себя. Дескать, могли бы хоть на орденок расщедриться. Но на буквально на следующий день внезапно сдвинулось с мёртвой точки застрявшее было включение нашего завода в листинг. И тогда я пересмотрел свою оценку. Похоже, именно монаршее «спасибо» позволило нам в итоге получить от японцев кредит в полторы сотни миллионов рублей. Весомо, что и говорить!

Ну и до кучи, с 1 апреля немецкие субмарины начали топить торговые и гражданские суда у берегов Британии безо всякого разбора и предупреждения. «Неограниченная подводная война» во всей красе. А мне девчонок надо везти во Францию, а потом — и в Штаты. С сопровождающими две сотни человек выходит. И что прикажете делать?

Знакомые из местного высшего света снисходительно заверили меня, что «ничего-ничего, на днях Вильсон даст укорот этим бандитам, пригрозит войной — и сразу всё решится! Американцы теряют от этой войны много больше нашего, а Вильгельм II не сошёл с ума воевать ещё и с ними!»

Отчасти они были правы, президент США действительно пригрозил войной на стороне Антанты. Но, похоже, германское руководство решило, что ему нечего терять.

Между тем, дата отъезда неуклонно приближалась. Сначала я предложил девчонкам отказаться. Сам-то я с ближайшими помощниками мог спокойно долететь из Плимута в Брест. А уже из Франции мы относительно безопасно добрались бы и до Америки.

Но тут вперёд вышла Хейя, и сказала, что она не собирается отказываться. Дескать, слишком много поставлено на карту. А дальше… «пацанки» — они пацанки и есть! В итоге остаться решило всего пятеро, причём Стелла — совсем по другим мотивам. И решение она приняла до этого разговора.

А возить единственным «сикорским» такое количество народу попросту слишком долго. Три человека за рейс, не больше двух рейсов в сутки, две сотни человек… Да ещё и неизбежные поломки, простои на ремонт. Считайте сами! А второго пассажирского самолёта не выделят даже мне. Их просто не оказалось, все переделали для нужд войны.

Пришлось искать другой выход. И тогда я вспомнил историю лесовоза «Старый большевик» из оставленного мной мира. За счет хорошей остойчивости и высокой маневренности сумел пережить сорок семь атак немецких самолётов, пережил прямое попадание авиабомбы, морского снаряда и увернулся от нескольких торпедных атак [141] .

А дальше… Как говорится, «хорошо быть миллиардером» и владельцем Холдинга. Я, пусть и несколько косноязычно сначала изложил задачу менеджерам местного филиала, потом немного поспорил с ними, а под конец — просто приказал. И мне нашли сначала консультанта, а потом — и подходящее судно. Небольшое, что дополнительный плюс, быстрое, судоходное, маневренное и максимально живучее. Каюты оборудовать не стали, в конце концов, восемь часов пути можно и сидя провести.

141

Про подвиг «Старого большевика» рекомендуем почитать в Сети. Иначе потребуется отдельная книга.

Потом нас просто отказались страховать на этот рейс, однако я закусил удила и положил в банк депозит на сумму, равную цене этого судёнышка.

Честно скажу, я понимал доводы тех, кто убеждал, что жизнь дороже. И что своей смертью я нанесу большой ущерб общему Делу. Но отказаться — не мог. Просто потому, что иначе я не имел бы морального права отправлять на фронт лучших из своих людей.

«Наступил нынче час, когда каждый из нас должен честно выполнить долг…» [142] — теперь этот нехитрый мотив Флота Российского нам пришлось примерить на себя…'

142

Сигнал горна, описан в романе Валентина Саввича Пикуля «Крейсера».