Цена Победы

В нашем вагоне она напряженно сидела напротив и молчала, дожидаясь, пока поезд не наберёт ход. Чувствуя её состояние, я тоже ждал, теряясь про себя в догадках о причинах столь мощного негатива.

Наконец, когда никто уже не мог ни заглянуть в наши окна, ни подслушать из тамбура, она поднялась, подошла и наклонилась ко мне.

Хрясть! Пощечина обожгла, но ещё сильнее была обида.

— За что?! — завопил я

— Тише ты, кобель старый! Люди услышат! Я кого предупреждала быть осторожным? Не тебя?

— Да ничего не было!!! — пусть тише, но всё равно довольно громко произнёс я. — Кто и что тебе наврал?

— Ах, не было?! И под бомбы с торпедами ты не лез?!

— Подожди, Наталья! — твёрдо ответил я, перехватив на этот раз её руку. — И да, на будущее. Не смей больше поднимать на меня руку. Ни-ког-да! Или я глава нашей семьи, или будем разводиться.

— Ах, так ты ещё и разводиться вздумал?! — казалось, она слышит что-то совсем не то, что я сказал.

— Нет. Ты для меня — единственная и самая любимая во всём свете. Больше всех я люблю тебя и наших детей. Но именно поэтому я не могу позволить, чтобы ты перестала меня уважать. Помнишь, как в Писании говорится?

— Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу… — прошептала она

— Именно. А после того идёт наставление мужьям — «любите жён своих» [148] . И это связано, дорогая. Если муж любит, а жена не уважает и не боится демонстрировать это, семьи не получится!

Она замолкла и ушла в себя. Когда я собрался уже подойти и обнять её, она только знаком попросила обождать. Молчание длилось долго, после чего, она, как ни в чём не бывало, вызвала прислугу и попросила подать чаю с бубликами и пирожками.

148

Послание апостола Павла к Ефесянам, глава 5, стихи 22 и 25.

Потом мы ещё с полчасика неторопливо пили чай и перекусывали. Лишь полностью успокоившись, она спросила:

— Значит, говоришь, молодые девчонки тебе мозги не затуманили?

— Родная, я же тебе писал. И всё объяснил!

— Не всё. Да, после ответа беременной жены Артузова ты уже не мог отступить, потерял бы лицо. Но скажи мне, ради всего святого, зачем ты вообще их спрашивал? Ты что, не мог предвидеть ловушки, в которую попадёшь, если они ответят «надо плыть дальше»? Или хотел снять с себя ответственность, отдавая решение им?

И вот тут, не поверите, мне стало действительно стыдно.

Вагон поезда Романов-на-Мурмане, 31 мая 1916 года, среда, начало ночи

Потом мы еще беседовали, выпили немножко, потом «мирились» в постели, компенсируя упущенное за время разлуки. Снова перекусили фруктами и вином. Она сообщила основные местные новости. Главная из них была в том, что первый пробный пуск «Поленницы» состоится завтра, как и планировалось. Вторая — в успешном запуске второго изделия ЛИРДа. Ну и доклады о «розыске банды китайцев, похитивших таинственный груз из инкассаторского броневика». Сыщики последовательно находили их следы в Москве, Екатеринбурге, Новониколаевске, Иркутске и Харбине. По последним данным груз ушёл в Пекин, где наши возможности сильно ограничены.

После «второго захода» уже я рассказывал обо всех встречах. Не факты, их я передавал шифрованными сообщениями, а то, что трудно передать словами — эмоции, ощущения, мысли по поводу.

От примирения нам было так хорошо, что мы решились и на третий заход. После, уже засыпая, Натали прошептала мне на ушко:

— Знаешь, Юра, ты, возможно и не прав. Может, они уже начинают видеть в тебе и в России растущего конкурента. А то, что они пока спокойны, означает лишь то, что они уверены в себе и видят пути для перехвата контроля.

Глава 24

Санкт-Петербург, квартира Воронцовых на Миллионной улице, 6 августа 2014 года, среда, половина второго ночи

Алексей ненадолго оторвался от тетрадки и пошёл на кухню. Ему требовался чай с бутербродами. Тем более, что он точно знал, что произошло по прибытию четы Воронцовых в Беломорск. Этот день вошёл в историю ядерной физики. И слава Богу, что первый пуск «Поленницы» был зафиксирован со всех сторон — на киноплёнке, в фотографиях, через стенограммы и дневниковые записи.

Подумать только, ведь тогдашние ядерщики даже не были до конца уверены в изотопном составе урана, ничего не знали про образование нептуния и плутония. И при этом они сумели выработать основные принципы управления реактором. Разумеется, там не было никаких мешков. Графит обтачивали в специальные блоки с выемками под ядерное топливо. А оксид урана прессовали в плотные брикеты.

В ходе пробного запуска учёные по одному, не торопясь извлекали регулирующие стержни, и в какой-то момент зафиксировали переход в надкритический самоподдерживающийся режим. Мощность реактора увеличивалась вдвое примерно каждые полторы минуты. Несколько раз срабатывала защита. Приходилось выжидать и начинать всё сначала. Но через неделю удалось достичь тепловой мощности в четверть киловатта. Большего тот реактор дать не мог, но свою миссию он выполнил.

из мемуаров Воронцова-Американца

'…Мы запустили первый в истории реактор на четверть века раньше, чем в известной мне истории и успешно вывели его на надкритический режим. Казалось бы, я должен прыгать до потолка. Даже не потому, что удалось добиться этого, тут лично моя заслуга невелика, а потому, что в России были созданы соответствующие структуры! Множество дополнительных университетов, школ, целый научный кластер в месте, которое в известном мне варианте истории было глухой таёжной окраиной.

Но в действительности я слушал Абрама Фёдоровича и его сотрудников не очень внимательно. Увы, но малая родина встретила меня шокирующими новостями. Для начала Кирилл Бенедиктович ворвался к нам в квартиру прямо во время завтрака и сообщил, что Коровко снова сбежал.

Подробностей известно совсем чуть-чуть. Контрразведка зачем-то везла его в Москву. Ночью один из сопровождающих сумел подсыпать остальным снотворное и, когда оно подействовало, освободил арестанта, дал ему сменную одежду и позволил сойти в Твери. Сам он скрыться не пытался, а при задержании показал, что действовал в интересах Человечества. Отпустил Главного врага «марсианского агента» Воронцова, чтобы тот предотвратил Апокалипсис.

Когда я это услышал, у меня даже сил на ругань не осталось. Причём клял я больше всего себя самого. Да, ажиотаж вокруг атомной темы позволил решить несколько тактических задач. Возможно, что мы на этом ещё неплохо заработаем. Но события выходят из-под контроля. Если уже многократно проверенные и лояльные стране офицеры начали предавать, лишь бы остановить меня…

А вдруг завтра эта шиза накроет Николая II? Или «марсиане» устроят в Беломорске серию крупных терактов? Но и этого мало! Стоило мне выйти из Атомной Лаборатории, построенной для Иоффе на заднем дворе физического факультета, как мне сообщили, что в Северном море началось крупное сражение между Флотами Германии и Великобритании. Пришлось бросать все дела и отправляться в Штаб-квартиру Холдинга за подробностями…'