Цена Победы

— Судя по всему, война будет продолжена. Германия очень старается, чтобы пока в неё не вступили САСШ.

— Пока?

— Именно пока. В случае возобновления войны немцы планируют всей мощью обрушиться на французов. Если Париж падёт, и Франция будет выбита из войны, янки и британцам негде будет высаживаться на континенте.

— Как это негде? — поразился я. — Россия, Италия, Сербия… Да мало ли ещё стран? Хоть в Турция или в Румынии!

— Оттуда далеко до Берлина. К тому же кайзер считает, что после выхода из войны Франции, Россия и Британия согласятся на мир, причём на более выгодных для него условиях.

Хм, а вот этого не хотелось бы. В таких условиях до новой войны будет уже не двадцать лет, а пять. Нет, нам такого не нужно!

— К тому же, немцы рассчитывают на революции в странах Антанты. Сами знаете, во Франции и Британии уже в прошлом году имели место рабочие и национальные волнения. Да, Клемансо и Ллойд-Джордж проявили жёсткость и сумели их подавить, но никто не гарантирован от повторения [187] .

— Это точно! — недовольно согласился я. — И мы не застрахованы. Сами понимаете, социалисты лишь раскачивают недовольство, но причины для него они создать не могли.

187

Эти волнения имели место и в реальной истории.

— Поэтому немцы пока и не думают сдаваться. Но опасаются вступления в войну Соединённых Штатов. И для гарантии пытаются привлечь Мексику.

— Точно! Мы же с Мексики начинали. Так при чём тут она?

— Дипломаты кайзера напомнили мексиканцам, что три года назад САСШ уже начинали интервенцию против них. И предложили оборонительный союз. Если Соединённые Штаты нападают на Германию, Мексика вступает в войну против них. Начинает боевые действия на границе, прекращает поставки нефти и продовольствия, даёт базу для германских субмарин, торпедных катеров и боевой авиации.

Я присвистнул. Да, экономика и промышленность американцев превосходят германскую и российскую, взятые вместе. Но вот сама армия у них пока мала и не имеет боевого опыта. Да и Флот последний раз воевал почти два десятка лет назад, причём против намного более слабой Испании. Если против них выпустить вояк кайзера, ущерб они нанесут большой.

— А взамен немцы обещают поддержать Мексику, если на них нападут северные соседи, поделиться технологиями, выделить кредиты и продать современное оружие и боеприпасы к нему.

— Пустые обещания, — пробормотал я. — Сейчас янки совершенно ни к чему нападать на южных соседей. А после окончания Великой войны Германия будет либо слишком слаба, чтобы их выполнить, либо слишком сильна, чтобы мексиканцы могли её к этому принудить.

— Наверное, мексиканцы об этом догадываются. Поэтому и прислали делегацию к вам.

— Боюсь, мы тоже не сможем им помочь чем-то существенным. А вот подтолкнуть Вашингтон к нужному нам решению, пожалуй, что и способны. Кирилл Бенедиктович, подумайте, как можно подбросить эти сведения в Вашингтон. Но так, чтобы источником были не мы.

Глава 32

Санкт-Петербург, квартира Воронцовых на Миллионной улице, 6 августа 2014 года, среда, четвертый час ночи

О том, как именно американцам подбросили сведения о «депеше Циммермана» предок не написал, пришлось снова лезть в Сеть. Зато там нашлось множество статей о «криптографической эстафете». Через Дмитрия Михайловича Ухтомского, тестя Воронцова, прекрасно обжившегося в высшем свете Парижа, привлекли графа Игнатьева, военного агента России во Франции.

Французам это было подано как «вот, у нас нашёлся вундеркинд, говорит, что расшифровал, не могли бы вы проверить». Проверить расшифровку в Париже смогли быстро, но не смогли подтвердить подлинность исходной шифрограммы. Они её прошляпили. Обратились к британцам, выдавая уже за достижение своего вундеркинда.

Там материал передали в криптографическую службу Адмиралтейства, известную в узких кругах, как «Комната 40». После принятия определённых мер предосторожности дипломатического характера, исходный текст телеграммы, его расшифровку и перевод на английский передали Соединённым Штатам, уже как британское достижение.

Затем в Белом Доме проверяли, действительно ли Германия обращалась к Мексике, и как та отреагировала, а 1 марта опубликовали телеграмму в печати. Содержание телеграммы возмутило американцев вне зависимости от того, какую партию они поддерживали на предыдущих выборах, и привело к резкому росту антигерманских настроений в американском обществе.

Из мемуаров Воронцова-Американца

'…Реакция американцев на депешу Циммермана была легко предсказуема, поэтому предложение встретиться и обсудить ситуацию я получил ещё накануне её публикации в печати.

Честно сказать, я цинично продолжаю думать, что политические и деловые элиты просто использовали удобный повод для изменения прежней политики. Реальной же причиной было опасение потерять займы, выданные их банками странам Антанты, если Германии удастся реализовать свои планы и взять Париж.

Поэтому они предложили мне обсудить «культурный развод» — они всё равно заберут себе мои активы в обеих Америках, Британии и Франции, но не просто так, а выкупив их по честной цене. Разумеется, не деньгами, а продукцией, необходимой России для войны.

Я особо спорить не стал, лишь дополнил повестку схемой интеграции Мексики и Китая в снабжение стран Антанты. Выигрыш получался многосторонний: усиливались Россия и её союзники в войне, нейтрализовались претензии японцев к правительству Китая, а американцев — к Мексике. Ну, и наш Холдинг дополнительно зарабатывал на том, что помогал этим странам развиться.

По требованиям «той стороны» встречу договорились провести с людьми статусными, но не участвующими в управлении бизнесом. От британцев прибывал всё тот же лорд Лайонел Уолтер Ротшильд, учёный-энтомолог, политик и пэр Англии, а от американцев — Эндрю Карнеги, «стальной король на пенсии».

В качестве места, устраивающего все стороны, выбрали город Хапаранда. С одной стороны, он находится в нейтральной Швеции, и власти Российской империи не имеют там никакой номинальной власти. А с другой — туда шла железная дорога русской колеи, и все местные предприятия, так или иначе, работали на мой Холдинг. Так что я имел все возможности для обеспечения своей безопасности и неприкосновенности. Встречу назначили на 12 марта.

При этом в Россию я планировал вернуться в последний день февраля, такое вот своеобразное путешествие во времени, из весны обратно в зиму…'