Цена жизни

– Нет…– нехотя призналась Катя.

– В пустоши все сдохнут!

Он закурил, взял книгу, положил её на железный поднос, чем-то облил отчего она расплавилась с не слишком приятным запахом.

– Никаких стираний памяти. По старинке разбирайтесь со своими взаимоотношениями и не заставляйте меня снова откатываться! Я этого делать ненавижу!

На этом Мак посчитал, что сказал ей достаточно. Остальные сделали вид, что ничего не слышали – они все равно не поняли причины их спора.

Не прикоснувшись к еде, хмурая Катя вышла на улицу. Эфо играл с детьми недалеко от греющегося на весеннем солнце Магната. Хранитель смеялся, веселился и даже шутил. Однако после видения ясно как день, что Эфо притворялся, как самоубийца в глубокой депрессии. И никто из близких не подозревал, что его душу пожирало беспросветное отчаяние.

Дахот глушил боль спиртным, а Эфо… решил себя стереть.

– Почему? – заданный ею вопрос остался без ответа.

Эфо, казалось, почувствовал её взгляд и повернулся, одарив грустной улыбкой.

– Почему? – повторила она.

Он не ответил и с Дегой на руках направился к Магнату. Тем временем Рада подбежала к Кате и заставила её присесть, потянув за пояс.

– Грани сотрутся, прошлое станет неважным, – сказала девочка, воткнув в рыжие волосы цветок.

Рада хихикнула и убежала, а Катя едва не заработала себе вывих челюсти. Она так и сидела с открытым ртом, пока старшая дочь Эфо усаживалась рядом с сестрой и отцом на Магната.

– Что это было? – вслух спросила Катя.

– Хватит сидеть, едем! – рявкнул Мак, хлопнув её по затылку. – Или ты хочешь, чтобы Махарат нам всем задницы поджарила?

Но даже в дороге Катю не покинули смутные подозрения на счет Рады. Неужели Эфо вернул ей воспоминания о прошлых откатах?..

Глава 34

Покинув Эфер, радости никто не испытал. Харур встретил незваных гостей эпидемией, смертью и голодом. Пустынные деревни с мертвецами в домах. Города с заколоченными окнами и дверьми, которые приходилось объезжать из-за риска заразиться. И повсюду их преследовал запах разложения.

– Вот как воюет Махарат, – закрылся платком Мак, пока остальные с ужасом взирали на раскрывшуюся перед ними картину. – Ближе к крупным городам будет полегче, так как там концентрация биомагов выше и получается сдерживать распространение болезни, но окрестности сильно пострадали. Даже трупы никто не хоронит.

– Бесчестно… – отвернулся Саша.

– Так воюет женщина, – продолжал Мак. – Уж как по мне так помереть в бою намного милосерднее тех способов убийства, которые избрала она.

– И ей абсолютно всё равно, что гибнут невинные… как мама говорила: «хранительскую мораль нам не понять», – Саша бросил неприязненный взгляд в спину Эфо.

– Мне напомнить, сколько у тэасов существует магических рецептов из органов младенцев? – вмешался Дахот.

– Давайте вы не будете спорить! – попросила Катя со страданием в голосе. – Без вас тошно!

Телегу подбросило на кочке, люди поморщились от неприятного чавкающего звука.

– Это был камень, – с таким «невинным» выражением лица сказал Дахот, что в его честности усомнился бы даже самый наивный.

Лишь к вечеру они добрались до первого крупного города. Катя сильно волновалась, когда пришлось пройти через сканер, так как в город не пускали зараженных и… хранителей.

– Хм… твой брат действительно хорош, – прокомментировал Мак, обращаясь к Дахоту, когда они миновали пропускную систему. – Даже Эфо не определили, а на него вся защитная система должна была сработать.

– Гений, – с толикой гордости сказал хранитель. – Только высший уровень тэасов еще не научился обходить.

После деревень и городков иномирянам было непривычно видеть многоэтажки и более высокий уровень жизни. Словно из средневековья попадал сразу в девятнадцатый век пара и электричества.

– Напоминает стимпанк, – осмотрелась Катя, провожая взглядом дымящее механическое чудовище, пока Пётр Иванович мрачно крестился.

– Стим… чего? – не понял её Мак. – Твой переводчик не всегда переводит то, о чём ты говоришь.

– Стимпанк – направление в нашей культуре. Смесь девятнадцатого века и научной фантастики…

– А-а-а, фантастика.

– Какой сильный контраст, – поправил очки дядя Игорь, – окраины дохнут от голода и эпидемии, а эти… ходят сытые и довольные в дорогих одеждах и украшениях. Даже воздух пахнет парфюмом…

– Это называется классовое неравенство, – Мак ехидно улыбнулся проходящей мимо компании мужчин, те в свою очередь брезгливо поморщились, однако учтиво поприветствовали биомага.

– И вы еще не видели закрытые города тэасов, – вставил пять копеек Дахот. – Бед они уже лет сто не знают, людей туда даже для дипломатической миссии не пускают. Хранителей на подлете отстреливают.

– Наш мир – наши правила, – парировал Мак, – а вы вообще паразиты и захватчики.

– Началось… - закатила глаза Катя. – Лучше скажите, где мы поселимся?

– В борделе, – пожал плечами Мак и, увидев её ошеломленный взгляд, добавил: – там самые дешевые койки. Еще бабу можно заказать, а то передеремся, если не спустим пар.

– С вами две женщины и две маленькие девочки, а вы развлекаться собрались?! – возмутилась Катя.

Он с намеком потянул её за ошейник.

– Не будь ты своенравной иномирянкой, я бы с тобой даже не разговаривал на эту тему и, уж тем более, не спрашивал разрешения, – и снисходительно похлопал её по плечу.

– И что, против заселения в бордель только я?! – обвела всех взглядом Катя, подняв руку как в школе.

Реальность оказалась жестока: её поддержал только Пётр Иванович. Марис грустно вздохнула и томно посмотрела на Саню, встав в такую позу, чтобы он лучше видел её декольте. Саша тут же последовал примеру Кати и её прадедушки.

– Козлы похотливые, – прорычала Катя.

– Мелкая, чего ты бучу-то разводишь? – пошевелил усами Денисыч.

– У вас жена, а бордель – эксплуатация рабского труда! – перебила его племянница. – Девушек не спрашивают, чего они хотят, их просто туда продают!