Церера

— Мы все дежурим по восемь часов, — рассказывала мне пилот. — Получается три смены в сутки, как раз успеваешь поработать, отдохнуть и поделать свои дела. Ну, правда, бывают и авралы, но у нас спокойный маршрут…

Я немного позавидовала, я бы тоже хотела бы работать с моей семьёй… я думала, что мне станет нехорошо от этой мысли… Но за полгода сумасшедшей работы моя боль от потери родителей притупилась, как будто спряталась куда-то вглубь.

Я освежилась и перекусила, и почувствовала себя намного лучше.

Сам полёт прошёл без происшествий. К моему удивлению мне не было скучно. Голова была пустая, как тыква, я то и дело впадала в прострацию, теряя связность мыслей. Мне не хотелось ровным счётом ничего.

Чтобы не выглядеть странно, я вызвала на персональном экране меню и выбрала какой-то первый попавшийся фильм, но особо не следила за развитием сюжета.

Я лениво листала непрочитанные статьи на планшете, понимала, что слова идут вообще мимо моего мозга, и бросала это дело. Это были два дня полного бессовестного тупежа.

Распрощавшись с семьёй пилотов, я покинула транспортник в большом порту на орбитальной станции. Меня мгновенно подхватила суета огромного транспортного узла, буквально оглушив какофонией звуков космопорта. После дней, проведенных в тихой монотонности корабельных отсеков, где самым громким звуком было мерное гудение двигателей, шум и суета терминала казались почти болезненными.

Людской гомон, объявления по громкой связи, гул двигателей шаттлов и шипение прибывающих поездов сливались в оглушительную симфонию. Яркие огни и мелькающие голограммы торгового центра резали глаза, привыкшие к приглушенному освещению корабля. Волна запахов — от аромата кофе из ближайшего кафе до резкого запаха освежителя — ударила в нос. Я на мгновение замерла на пороге, ошеломленная этим натиском на чувства, прежде чем сделать первый шаг в бурлящий людской поток.

Слишком много всего и сразу…

Я вспомнила наставления Хана, достала и надела наушники. Сразу стало тише. Поток информации уменьшился в разы, и мне стало легче. Я перестала вздрагивать от отдельных звуков, и смогла сосредоточиться на своём месте назначения. Пассажирские шаттлы отходили до Деметры в противоположном конце огромного терминала.

Хорошо, что добрая Альфина заранее проверила мой маршрут и загрузила мне его на коммуникатор. Я просто следовала по карте, дождалась нужного скоростного поезда, и через два часа уже отсканировала свой билет на гейте. Посадка началась по расписанию.

Хоть шаттл был полон, я легко нашла своё место. Я снова включила какой-то фильм и опять погрузилась в своё странное состояние отсутствия присутствия. Этот путь мне был хорошо знаком, сколько раз я вот так преодолевала чудовищное расстояние, которое стало доступным для человека лишь благодаря мощи машин.

Могучие механизмы несли меня сквозь вселенную, а мне было как-то всё равно. Даже думать было тяжело и больно. Моё тело действовало на автомате. Я привычно покинула космопорт на ещё одном поезде, а потом вызвала роботакси с вокзала.

Дорога до дома была такая простая и привычная…

И вот через несколько часов я стояла перед дверью родительской квартиры. У меня дрожали руки, когда я подносила коммуникатор к замку. По маленькому монитору прокатились строчки логов, и замок отчётливо щёлкнул. Глубоко вздохнув, я открыла дверь и вошла.

Запах дома ударил в нос — знакомый, родной, но теперь с оттенком застоялости. Все было точно так, как я помнила: мамины книги на журнальном столике, папины любимые тапочки у двери, гитара брата на стене. Казалось, они только что вышли и вот-вот вернутся.

В углу гостиной громоздились контейнеры с Цереры — книги, одежда, личные вещи родителей. Я подошла к ним, провела рукой по крышке. Внутри этих коробок была целая жизнь, теперь навсегда оставшаяся в прошлом.

Я открыла первый контейнер, достала стопку папиных научных журналов. Попыталась расставить их на полке, но руки дрожали, и журналы выскальзывали, падая на пол с глухим стуком.

— Соберись, — прошептала я себе, наклоняясь, чтобы поднять их.

Но когда я увидела папин почерк на полях одного из журналов, что-то внутри меня сломалось. Горе, которое я так долго сдерживала, захлестнуло меня волной. Я опустилась на пол, прижимая журнал к груди, и разрыдалась.

Все мои попытки спрятаться за работой, все старания быть сильной рассыпались в прах. Здесь, в квартире, полной воспоминаний, я больше не могла притворяться, что все в порядке.

— Мама… Папа… — шептала я сквозь слезы, раскачиваясь взад-вперед.

Не знаю, сколько я так просидела, окруженная вещами родителей, давая волю своему горю. Когда слезы наконец иссякли, я чувствовала себя опустошенной и измотанной.

Я то ли заснула, то ли потеряла сознание, но из горевания меня выдернул резкий звонок и вибрация коммуникатора. Я подскочила, нажимая на кнопку ответа. Это был Марк!

Ох, нет! Я совсем забыла про него!

Глава 18

— Юлия! Наконец-то! Я уже третий раз звоню! — раздраженный голос Марка ворвался в мое сознание, вырывая из оцепенения.

Я моргнула, пытаясь сфокусироваться на экране коммуникатора. Лицо брата было хмурым, между бровей залегла глубокая складка.

— Прости, Марк, я… — начала я, но он перебил меня.

— Мы же договорились созвониться. Я уже думал отправлять поисковую группу! — в его голосе слышалось облегчение, смешанное с упреком.

Чувство вины накрыло меня с головой. Действительно, я совершенно забыла о нашей договоренности.

— Я… я просто… — слова застревали в горле, мешая сказать что-то вразумительное.

Марк глубоко вздохнул, явно пытаясь успокоиться.

— Ладно, главное, что ты в порядке. Ты ведь в порядке? — в его голосе появились нотки беспокойства.

Я окинула взглядом комнату, заваленную вещами родителей, и почувствовала, как в горле образуется комок.

— Да, я… — начала я, но голос предательски дрогнул.

— Так, подожди, ты вообще где? — спросил он, разглядывая вещи у меня за спиной. — Это же не Церера!

Хорошо, что я выплакала все слёзы несколько часов назад. Я только вздохнула и в двух словах описала ему ситуацию. Марк хмурился и потирал лоб. По его лицу я видела, как он волнуется.

— Мне приехать? — наконец спросил он.

— А тебя отпустят?

Он только хмыкнул:

— Прошло почти полгода, я могу взять отпуск. Чёрт, Юлия… — брат вздохнул, ероша свои волосы на затылке. — Почему ты мне сразу не сказала? Надо было хотя бы письмо написать…