Чарли

Мешали следы, запахи, воспоминания. Вон царапины от отброшенного Чарли дивана. Вон вмятина на потолке - то я там висел, задыхаясь от ужаса. Вон гильзы и сплющенные пули - это Чарли нас спасла от налета каких-то отморозков. Наверное, горячая вода теперь всегда будет ассоциироваться с дракой на заброшенной лесопилке, после которой бродяжку пришлось долго отогревать.

Надо все убрать. Смести грязь, заменить ламинат, подравнять потолок, выстирать белье... Вот только память никуда не денешь. Она лишь ослабнет со временем, но о странной девушке придется помнить до самой смерти. И я буду рад хранить воспоминания о ней. Сперва они будут бередить душу и распалять сердце, но потом, спустя годы или даже десятилетия, превратятся в добрую детскую сказку. Которую приятно вспомнить и самому и рассказать внукам, коль обзаведусь ими. И сядет седой как лунь дед у камина, качнется в кресле-качалке, укроется клетчатым пледом, обведет собравшихся у ног малышей хитрым взглядом и начнет: "Давным-давно жила на свете маленькая фея".

В горле засвербело, будто перца глотнул. На негнущихся ногах потопал на кухню, достал из холодильника баночку колы и лишь тогда заметил на столе листок бумаги. Присмотрелся - записка, написанная странным, очень похожим на детский почерком. Строчные буквы произвольно перемежались с заглавными, печатные с курсивными, но общая суть читалась легко и сразу.

Я плохо различаю добро и зло.

Но знаю, что вину надо искупать.

Прости.

Ты - хороший. Я - плохая.

Комиксы Джона под кроватью. Передай ему, что они восхитительны.

Далеко не сразу понял, откуда на бумаге появились капли. Почему глаза щиплет и трудно дышать. Почему не могу взять банку колы, хотя она стоит в футе от ладони. Почему у меня вообще такая реакция на пять строчек?

Хотел пойти в ванную умыться, но передумал, едва поставив ногу на ступеньку. Там, наверху, слишком много следов, а они сейчас ну вообще ни к месту. Сперва надо закончить начатое, проводить Чарли как положено, а дальше... видно будет.

Сполоснул горящее лицо под кухонным краном, вытер рукавом и побрел на задний двор. Там, в небольшой напоминающей шкаф пристройке хранилась всякая садовая утварь: газонокосилка, "пылесос" для листьев, грабли, а главное - лопата. Натянув на штык старый мешок, закинул ее на плечо и вышел на улицу. Но не успел пройти и шага, как на крыльцо дома напротив выбежала Альва и помахала мне рукой.

– Макс! У вас все в порядке? Джон почему-то не берет трубку...

– Да нормально все!
– сдавленно улыбнулся и махнул в ответ.
– Наверное, поставил на беззвучный.

– Я уже волноваться начала, - девушка перебежала дорогу и встала напротив, сцепив пальцы за спиной.
– Что у вас произошло на практике? Весь колледж обсуждает...

– Что обсуждает - то и произошло, - излишне сурово бросил я.
– Извини.

– Да ничего... Так Джон дома?

– Э-э-э... не совсем.

– То есть?
– ушастик нахмурилась.

– В смысле, скоро вернется. Просто мы собрались в лес за... э-э-э... землей для рассады, вот. Наберем мешок, посадим петрушку, салат... лук, укроп... помидоры... Ну, все это самое.

– А-а... Понятно. Тогда напишу Джону вечерком в фейсбуке.

– Ага, давай.

Наконец избавившись от назойливой девчонки, поспешил в чащу. По своим же следам добрался до края проплешины, где лежало тело и ждали друзья. Крепыш сидел на бревнышке, Лора привалилась спиной к стволу, обняв себя за плечи. Я снял кофту с логотипом колледжа и молча протянул ей. Бывшая благодарно кивнула.

По закону жанра во время похорон всегда идет дождь. Казалось, природа в курсе всех перипетий и канонов - тучи сгустились, за горизонтом прокатился гром, холодный ветер влетел в кроны и оглушительно зашумел. Но дождь все никак не мог разродиться, а редкие капли разбивались о листву и ветки.

Скрепя сердце, взглянул на Чарли. Бродяжка лежала как живая, если не брать в расчет корку запекшейся крови, покрывшую почти все лицо. Темно-синие джинсы-стрейч из "Тайн Востока", клетчатая рубашка, грязные кеды... Вот она нежно жалась ко мне во сне, вот ее нет.

Можно, конечно, сколь угодно долго сокрушаться об утрате, но время играло против нас. Надо заканчивать, да побыстрее, пока сюда не заперся какой-нибудь грибник или охотник. Отойдя на пару ярдов от просеки, нашел свободное местечко между двумя здоровенными кленами и начал расчищать площадку от жухлой листвы. Лопатой это делать край неудобно, но грабли не взял.

– Чел... Я тут сварганил кое-что... Зацени.

Обернулся. Джон держал перед собой небольшой крест, связанный из сухих палок.

– Не знаю, каким богам она молилась и молилась ли вообще, но... давай поставим на могилку. Чтоб как у людей.

– Сдурел? Первый же мимокрокодил вызовет копов! Никаких следов, друг. Только здесь, - я коснулся пальцем своей груди.

Бейкер всхлипнула и зажала рот ладонью.

– Это я виновата, - сквозь слезы прошептала девушка.

– Ты-то тут причем?
– хмыкнул я.
– Просто так... случилось. Былого не вернуть, поэтому не ищите крайних. Чарли осталась, а мы идем дальше.

– Как скажешь что-нибудь..., - Стейр шмыгнул и вытер нос предплечьем.

Наметил острием края будущей могилы и начал копать. Земля была в меру рыхлой, податливой, дело спорилось. Рыл так остервенело, что не заметил, как оказался по колено в яме и с кровавыми мозолями на ладонях. Боль физическая немного отвлекла от боли душевной, но надеяться на скорое избавление было бессмысленно. Восстановятся разорванные в клочья мышцы, заживут мозоли, а рана на сердце затянется очень и очень нескоро. Возможно, вообще никогда. Стоило сразу понять это и принять, иначе потом будет еще хуже. Если рану не прижечь, она загноится и отравит.

– Может, на корабле есть оживляющая камера?
– буркнул Джон.
– Надо только поискать и...

Я с омерзительно громким хлюпом вогнал штык во влажный грунт и смерил приятеля гневным взглядом.

– Нет никакого корабля. Нет никакой капсулы! Смирись наконец. Поработай вот, легче станет.

Друг безропотно принял эстафету. Я присел под деревом и положил ноющие руки на колени ладонями вверх. Капелька дождя сорвалась с листа и шлепнулась на мозоль. Ощущение было, словно капнули расплавленным свинцом, но я и бровью не повел.