Часть первая. Тропы Тьмы

– - Я за это уже отвечаю, -- поправил её Керн, -- разве вы не видите? А вы ведёте себя безответственно: у вас пациент, вам отдано распоряжение, и вы стоите вместо этого и предвкушаете сведение личных счетов... Живо в лазарет!

И Керн, подхватив Бенедиктова под ноги, двинулся дальше.

Ирину как ветром сдуло. Проводив её задумчивым взглядом, Левицкий удивлённо посмотрел на военинструктора.

– - Любите вы командовать, -- заметил он.
– - Вы всегда так командуете?

– - В вашем районе по-другому нельзя: скурвятся!
– - резко ответил ему Керн.

– - Злой вы, -- сказал Левицкий с одышкой.
– - Жалко даже, что вы такой злой. Из вас бы иначе большой толк вышел.

– - Зато вы и ваши головорезы -- истинное воплощение добра и порядка в Тетеринском районе!

– - Мы делаем свою работу: защищаем людей от насилия, устанавливаем справедливость, помогаем больным и ослабленным, возвращаем людям человеческое достоинство. Мы приносим пользу.

– - Пока что я не заметил от вас никакой пользы, если не считать окровавленного носа и фингала на скуле!

– - Не я, а вы управляете лагерем, где людей сажают в газовые камеры!

– - Это точно: теперь здесь управляю я, -- согласился Керн.
– - А позвольте вас спросить -- почему? Я сюда приехал вчера, и уже управляю этим, как вы выразились, лагерем. Помогаю вытаскивать людей из газовых камер, организую и налаживаю жизнь, даже гостей, как вы заметили, принимаю! А гости эти бьют меня по морде, и ещё имеют наглость заявлять тут же, что они -- хранители справедливости и добра, а я, значит -- тёмная сила! Какой прогресс -- стать тёмным властелином царства смерти и тьмы всего за сутки с копейками! А вот, простите, почему вы, ревнители высших добродетелей, не положили всему этому конец гораздо раньше?! Вы-то сидели тут со дня рождения этой самой коммуны, вы не могли не знать, что у вас под боком творится! Но вы ведь так и не вмешались! Почему вы не вмешались, раз вы такое добро?!

– - Это трудно объяснить, -- нахмурился Левицкий.

– - Нет, это легко объяснить. Очень легко! Вам просто не мешала коммуна. Вам и вашим делам! А теперь эта девушка рассказала вам о планах нападения на вас, которые вынашивала местная администрация! Вот тут-то вы и взвились! Пока у вас тут под боком людей мучают, морят голодом, пытают -- это всё вам было неважно. Вы на своём кирпичном заводике добро творили -- только не то добро, которое людям в радость, а то, которое потом в кладовые сносят! Вот что вы делали! А теперь только припёрлись, давай тут мне сразу высшую справедливость олицетворять! Знаете, как тут вас называют?!

– - Куркулями, -- ответил Левицкий.

– - А знаете, за что?

– - За то, что мы богатые, -- сказал пожилой человек.
– - За то, что у нас есть всё. Еда есть, машины, лошади, завод, школа, электричество. А тут ничего не было, кроме демагогии. Вот за это они нас куркулями и называют. Неужели непонятно?

Керн открыл спиной дверь медицинского блока, где уже суетилась Ирина. Внёс Бенедиктова в помещение ногами вперёд. Тот окончательно пришёл в себя, принялся вырываться; Керн поставил его на ноги и за шкирку дотащил до больничной кровати, около которой суетилась девушка, держа в руках шприцы и спирт. Тяжело, шумно отдышался, вышел в коридор, прислонился к стене, окрашенной на высоту человеческого роста зелёным больничным кобальтом.

– - Я тоже так подумал, -- сказал он вышедшему вслед за ним Левицкому.

– - Что вы подумали?
– - переспросил тот.

– - Что вас тут называют куркулями, потому что завидуют вашему богатству.

– - А что, -- спросил Левицкий, -- теперь вы думаете что-то другое?

– - Да, -- сказал Керн, глядя ему прямо в глаза.
– - Теперь я думаю, что вы и есть куркули!

6. Ожидание.

– - Так этого оставить мы, конечно же, не можем, -- тяжело дыша, сказал Левицкий.
– - Придётся с вами разбираться как следует.

Они вновь стояли в кабинете руководителя коммуны -- просторном, похожем больше на зал заседаний. Сейчас Керн и Левицкий беседовали с глазу на глаз; невзирая на протесты приезжего, военинструктор всё же избавил себя от присутствия троих вооружённых молодых людей, да ещё и приставил к ним Мухтарова для контроля.

– - Пишите в город, -- упрямо нагнув голову, произнёс Керн.

– - Сами разберёмся! Принять меры мы можем прямо на месте.

– - Принимать меры я вам запрещаю. Я тут сам ещё ни в чём не разобрался, а значит, и вы не сможете.

– - Ох, какое самомнение! На каком, интересно, основании вы ставите себя выше нас?!

– - Я здесь руководитель, а вы нет. Это вам достаточное основание?! Самоуправства, основанного на амбициях ваших архаровцев, я вам не позволю. Это будет означать только замену одних свихнувшихся молодчиков на других, а они, с моей точки зрения, ничуть не лучше. Только ещё и невоспитанные, в гостях себя вести не умеют. Пишите в город.

– - Вы понимаете, что я могу вас арестовать?

– - Понимаю. Арестовывайте на здоровье! Только выберите сперва для себя подходящую статью: самоуправство или бандитизм!
– - Керн резко махнул рукой, опустился в кресло.
– - Садитесь, Левицкий. Вы чего от меня хотите: продемонстрировать и укрепить свою власть? Или прекратить тот бардак, который здесь творится?

Левицкий явно хотел продемонстрировать и укрепить свою власть, но признаваться в этом прямо было явно выше его душевных сил. Он покачал головой и предложил такой вариант:

– - Я напишу в город, а вас пока арестую.

– - Не выйдет! Пока я сижу под арестом, вы тут натворите дел, а мне потом расхлёбывать.

– - Может, мы вас потом расстреляем!

– - Тогда расхлёбывать придётся новому коменданту. Я только сегодня бывал уже в этом нелепом положении, и мне не хотелось бы подкладывать такую же свинью кому-нибудь другому. Словом, вы тут руководить не будете. Забирайте своих стрелков и убирайтесь к дьяволу!

Левицкий хотел что-то гневно ответить, но тут в приоткрытую фрамугу вновь донесло издалека чистое пение серебряных труб. Было ровно девять вечера.

– - Красиво играют, сорванцы, -- прислушавшись, сказал Левицкий.
– - Прямо за душу берёт!

– - А кто это играет? Ваши?

– - Да нет, соплячьё. Школьники! Мы их тоже к делу разнообразному приставили: курей кормить, свинюшек, глину копать. Сейчас время такое, всем работать надо. Заодно и дозором стоят, раз в две недели в порядке очерёдности. Либо по тревоге, как сегодня. Вон, как до музыки своей дорвались. Сигна-ал!

Левицкий на мгновение усмехнулся каким-то своим мыслям.

– - Не опасно школьников в дозоры выпускать?
– - удивился Керн.
– - Тут вроде бы бандиты попадаются. Да и оружие в руки детям давать я бы всё же не рисковал без крайней нужды...

– - А у нас крайняя нужда и есть!
– - прорвало Левицкого.
– - Вот крайняя нужда и есть! У нас рабочих рук нету, вообще никаких рабочих рук, ни квалифицированных, никаких! Вы тут сидите, у вас работников целый полк, а они не делают ничего, только песни революционные поют и жрут свою баланду! Ну ничего, мы этот порядок изменим! Все работать будут! А соплячьё это... с них на работе толку мало, вот их и ставим в дозоры! И им нравится, кстати, нравится! И стрелять они готовы, не хуже нашего с вами готовы! А кого я в дозор стоять отправлю? Инженеров, которых тут семь человек на район? Автомеханика? Формовщиц с кирпичного? Сами подумайте!