Часть первая. Тропы Тьмы

– - Продолжайте работать, -- бросил Керн и вышел.

На улице он встретил Тамару Фёдоровну. Та шла куда-то по посёлку, накинув тяжёлый прорезиненный плащ прямо на вечернее пышное платье. Заметив Керна, окликнула его.

– - Как вам наш контингент? Познакомились?

– - Я бы не считал их такими безопасными, как вы объяснили при нашей встрече.

– - Это у них от бессилия. Никто не любит дисциплину, а эти -- особенно. Что они из себя представляли раньше? Ноль без палочки, безрезультатно помноженный на раздутое самомнение. А осознать себя винтиком в производственном процессе -- на это нужно большое время. Вот на нас и срывают злобу. Но мы обычно не реагируем. И вам, кстати, не советую. Пусть лучше выговариваются, чем молча зубами скрипят. К тому же, пока они считают, что могут говорить относительно безопасно, мы знаем, что они замышляют. Буржуй по природе своей болтун, ему надо выговориться. Если вдруг возникнет что-нибудь вроде заговора или подготовки к бунту, администрация быстро узнает об этом.

– - А если против вас будет работать по-настоящему опасный элемент?

– - Какой именно? Уголовными мы не занимаемся, сразу заворачиваем всех, кто имел судимость. Это не наш профиль. Люди с твёрдыми политическими убеждениями в беженцы не идут, либо проявляют себя очень рано. С такими мы работаем в зависимости от их устремлений. Если активный поддаётся воспитанию -- мы перетягиваем его, вербуем кадры. Если нет -- тут уж по обстоятельствам...
– - Тамара Фёдоровна развела руками.
– - Ну, а остальные -- быдло, квашня. Сидели сиднями в своём среднем классе, гребли крохи с начальственного стола. И тут тем же занимаются. Стоит не уследить -- тотчас начинается меновая торговля, да ещё пересуды: у кого койка лучше, у кого грабли шире...

– - То есть, вы проводите жёсткую уравнительную политику.

– - Конечно! Эти типчики привыкли соревноваться в каждой мелочи, кичиться раздобытыми материальными благами. Поэтому на первом этапе перевоспитания мы должны научить их отрешаться от этого. Они должны прийти к мысли, что материальное благосостояние -- иллюзия, что искать ключи к счастью нужно только внутри, в самом человеке.

– - А когда они поймут это?

– - Тогда им предстоит сделать следующий шаг: понять, что сам по себе каждый из них вовсе не представляет такую вселенскую величину духовности, как внушали им до войны. В себе, с собой они не найдут ни счастья, ни покоя. Им нужен будет кто-то, кто способен это дать.

– - Обычно в таких случаях люди ищут счастья и покоя в половых отношениях.

– - У нас это категорически запрещено. С этим строго до фанатизма: никаких поцелуев, никаких детей, никаких семейных посиделок. Беременных и детей до семи лет включительно мы просто не принимаем, дети с семи до одиннадцати лет отселяются в особый детский городок -- потом вы его увидите, там очень хорошо. Это наши самые верные кадры. С двенадцати лет дети на общем режиме, только спят отдельно от взрослых и находятся под постоянным надзором. В этом возрасте ребёнок наиболее непослушен и, как вы знаете, способен на самые отчаянные поступки. Ну, а с семнадцатилетнего возраста -- полный переход на общий режим. Как видите, всё предусмотрено.

– - Неудивительно, что вас беспрестанно обвиняют в тоталитаризме.

– - А мы и не скрываем!
– - Тамара Фёдоровна выпростала руку из-под плаща, ткнула в грудь Керну.
– - Я вас понимаю. Вы молодой человек. Вас всё время заботит -- не перегнём ли мы палку, не впадём ли в тотальную диктатуру? Я вам открою секрет: впадём, и впадём с удовольствием, потому что это единственный выход. Все эти разглагольствования о правах, свободах, демократиях и личностях продолжались без малого триста лет, а кончилось всё атомным грибом и проеденной до дыр планетой. На фоне того, что уже случилось, все эти детские страхи перед тоталитарной антиутопией выглядят просто смешно. И потом, вы можете не знать этого, но стадо по-настоящему любит тоталитаризм. Оно привело к власти Гитлера, оно в конце концов сделало важнейшим именем страны призрак усопшего Сталина. Оно обожает смертные казни и антитеррористические операции, оно кричит, что ему нужна сильная власть. И в норме этой сильной властью становятся отпетые мерзавцы и фанатики. Так не лучше ли отойти от стереотипов прошлого и хоть раз-другой дать эту власть в руки людям по-настоящему честным, увлечённым идеей, готовым положить свою жизнь ради будущего справедливого мироустройства?!

– - Не думайте, что я уже составил своё мнение, -- пожал плечами Керн.
– - Но, конечно, мне странно видеть такое отношение к людям. Странно и непривычно.

– - А вы видели, на что они способны, когда выходят из-под контроля? Половина из них в прошлой их жизни была татуирована, то есть, пардон, украшена художественным боди-артом! Они увечат своё тело и считают это искусством. Они пили по праздникам спиртное, смотрели идиотские фильмы со специальной кнопкой для возбуждения хохота, они покупали всякую дрянь, грабили планету и считали себя при этом "успешными людьми"! Нет, товарищ Кристаллов прав! Тысячу раз прав!

– - В чём?

– - Он называет то, что тут происходит, чистилищем. Человечество не погибло в войне. Ему дан второй шанс. Но оно должно заплатить за этот шанс, должно искупить грехи прошлого и сделать над собой усилие, чтобы очиститься. Для рывка в будущее это необходимая мера. А значит, наша жестокость в борьбе с его пережитками -- не более чем вынужденная жестокость хирурга. Вот так-то, Саша!

Тамара Фёдоровна вновь закуталась в плащ -- оборки платья зашуршали по жёсткой ткани.

– - Ну. Мне пора. Встретимся завтра, на планёрке у товарища Олега. Спокойной ночи!

Она повернулась и вошла в длинный приземистый барак с загадочной табличкой "Подр. жилсект. 2". металлическая дверь захлопнулась за нею; в окошке у двери погас тотчас голубоватый неровный свет.

Керн посмотрел ей вслед и медленно пошёл в свою комнату, рассматривая яркие весенние созвездия над головой. Гончие Псы тянулись за Большой Медведицей; пытаясь напиться из её ковша, распласталась по горизонту звёздная Рысь; Лебедь безмолвно парил в вышине, отдавая земным пажитям своё спокойное серебристое сияние...

2. Гостиоры.

Керн собирался поспать, но поспать ему не дали. Вернулся его сосед по комнате -- тот самый дозорный, который встретил его в туннеле у железнодорожной насыпи.

– - Ну что, -- спросил Керн, -- нашли беглянку?

– - Не-а, -- сказал его сосед, раздеваясь.
– - Ушла к куркулям. Теперь сдаст им все наши планы. А ты, сосед, тут зря сидишь.

– - Почему это зря?

– - Тебе в арестантский блок, с истопником Бенедиктовым разбираться. Не знаю уж, чего вы там повздорили, но ты ему теперь должен вынести взыскание. В соответствии с обстоятельствами дела.

– - Наш общий сосед Юрий посоветовал мне бить Бенедиктова кастетом.

– - Юрка фашист, -- ответил дозорный.
– - Не знаю, откуда у него это, но смотреть на него противно. И слушать его тоже противно.

– - А почему его тогда не...
– - Керн выразительно щёлкнул пальцами по раскрытой ладони.
– - За ворота -- и пинка, чтоб неповадно было!

Дозорный пожал плечами.

– - Не того масштаба фигура. Он -- гостиор.

– - Кто, кто?

– - Гостиор. Не слышал, что ли, никогда?

– - Слово-то латинское, -- сказал Керн, -- но что означает -- я без понятия.

– - Отстали вы в городах, -- упрекнул его сосед, -- того и гляди, обуржуазитесь. Гостиор означает "воздающий". "несущий возмездие". Это от слова "гостиментум". По всей Красной Зоне есть свои гостиоры.

– - Откуда они взялись?

Дозорный откинулся на кровати, приложил палец к губам.

– - Лучше не спрашивай! Нам с тобой, товарищ Керн, такие вещи и сниться-то не должны! Говорят, это очень древний культ. Говорят, они ждали своего часа, чтобы вернуться, войти в силу и помочь человечеству избавиться от тьмы. Упаси тебя наш христианский бог становиться у них на дороге! Они владеют знаниями, которые были древними ещё на заре римского владычества -- там есть и яды, и чары, и тайное оружие для убийства...