Чайки за кормой (сборник)
Шрифт:
Утро было свежее. С моря дул легкий, остро пахнущий водорослями, ветерок. Чем ближе были ворота порта, тем оживленнее становилось движение транспорта. Легковых автомобилей было мало, преобладали монстры автопрома – фуры, погрузчики, автокраны.
У Монделя внутри закипала кровь. Но не внешние факторы этому способствовали – тут имелись другие причины. Он отчетливо понимал, что, возможно, именно сейчас у него произойдет самая важная встреча, от которой может зависить успех всего мероприятия.
Напрямую в кабинет Харитон решил не идти. У него была масса
Охранники – самый осведомленный народ в любой фирме. Это знают многие, знал это и Мондель.
– Ну, как дела, Кузьмич? – развязано спросил Харитон, подходя к облаченному в черную траурную форму стражнику, стоящему на входе в управление порта.
– Ничего, сойдет… Только я не Кузьмич, а Борисыч. Кузьмич в другой смене.
– А, ну да, ну да… Тетка еще хворает?
– Выздоровела уже. Но только не тетка, а теща.
– Ну да, ну да. Вот видишь, как хорошо!
– Ничего хорошего. Плохо.
«Чего бы еще у этого дурика спросить?»
– Ты, Борисыч, из какого военкомата призывался?
– Из Приморского, из какого же еще?!
– Ты смотри, и я из Приморского! Вот совпадение!
– Так, почитай, полгорода – из Приморского, – хмуро ответил охранник: разговор с прилично одетым господином его развлекал, но не радовал.
– Ты, Борисыч, коньяк пьешь? – спросил Мондель, поняв, что окольные пути не для этого случая.
– Бывает, конечно, что и коньяк. Но зарплата наша не позволяет этого делать – на квартплату не останется.
– Тут я тебе могу поспособствовать. Не с ЖКХ, конечно, – тут и президент осилить не может, а с коньяком.
Охранник выжидательно затих.
– А скажи мне, Борисыч, бывает ли вне своего кабинета ваш уважаемый господин Ананасов?
– А ты его, случаем, не кокнуть хочешь?
– Совсем даже наоборот. Известие хочу ему радостное сообщить. Но только не прилюдно, а самому ему лично.
– Ну, если в такой диспозиции, то можно и сказать. А коньяк-то марочный?
– Какой в магазине есть, такой и пить будешь.
– В магазине разный есть…
– Это детали. Итак?
– Николай Варфаломеевич с девяти утра до девяти тридцати каждый день делает обход одного из районов порта. Сегодня он будет на Центральном.
– А где он, этот Центральный?
– Вон, как раз напротив.
– Что ж, спасибо тебе, Борисыч, помог ты хорошему человеку. Кузьмичу привет.
– А это… коньяк как же?
– Коньяк… Это ближе к вечеру. На работе выпивать – семью без зарплаты оставлять. Занесу, занесу, Борисыч, не переживай!
– Как же не переживать-то?!
– Десятилетняя жена арабского шейха при разводе потребовала свою долю имущества шоколадными конфетами и куклами Барби.
– Чего?!
– Получила она свои Барби. И ты получишь… Не обязательно сегодня… И не обязательно коньяк…
Ответив,
Мондель спешно, но в рамках приличия, устремился к проходной района – было уже без пяти девять. Там он ткнул в нос охранника журналистское удостоверение с не своей фотографией и закричал:– Развели тут, понимаешь, радиацию! Скоро только на глобусах море синим будет. Медведи уже азбуку глухонемых освоили, а рыбы стали сбиваться в политические партии. Что выгружают вон с того судна?!
– А мне знать этого не положено! – выкрикнул в ответ постовой.
– Сейчас вот мы разберемся!
– Стойте, гражданин, у вас пропуска нет!
– А это что тебе, не пропуск?! – громко крикнул Мондель, еще раз приставляя к лицу охранника чужое удостоверение, – Ты хоть в курсе, что мы, репортеры, имеем право везде ходить и обо всем писать? Ты в какой школе учился? Для дебилов?
– Гражданин, не хулиганьте! Я про журналистов ничего не знаю.
– Вызывай того, кто знает!
– А вам надолго? – запал охранника явно пошел на убыль, – Нет? Оставьте в залог документик и идите себе на здоровье. И вы дело свое сделаете и мне спокойно.
Компромисс был найден и Мондель рысью проскочил проходную и подбежал к кораблю, который ему показался больше других по размерам. Поднявшись на борт, он тут же свел дружбу с вахтенным матросом и, развеселив того анекдотами, попросил моряка исполнить одну его просьбу. Затем независимый кандидат спустился на берег и занял выжидательную позицию возле склада.
Через десять минут со стороны проходной показалась группа людей. Впереди шел крупный упитанный мужчина, имеющий на голове огромную копну черных волос.
Когда до процессии оставалось не более десяти метров, Мондель неторопливой походкой подошел к борту судна и крикнул вахтенному:
– Как закончите выгрузку, сразу же доложите мне!
Добросовестный матрос, выполняя договоренность, крикнул:
– Так точно, хозяин!
Харитон махнул рукой в знак одобрения и, повернувшись, оказался лицом к лицу с начальником порта.
– Доброе утро! Вы, кажется, господин Ананасов?
– Вы не ошиблись, – ответил тот, замедлив шаг.
– Очень приятно. Карасевич, кандидат на пост главы города. Просто разрываюсь – за всем нужен пригляд. С погрузкой закончу, надо будет ехать на элеватор, потом рынок проконтролировать…
– С выгрузкой…
– Простите, что вы сказали?
– Судно выгружается.
– Ах, да, да! Совсем замотался. Позвольте вас, Николай Варфаломеевич, буквально на пару минут?
– Ну, если на пару.
– Как я уже сказал, участвую в предвыборной гонке. Так вот, одной ногой я уже практически в кабинете мэра.
«А одной ягодицей на его кресле», – подумал Мондель, но вслух это не произнес.
– Поддерживает меня весь местный бизнес. Вот, к примеру, Бибекин вложил средства в мою избирательную компанию. Очень хотелось, чтобы и порт, флагман индустрии города, также оказался на моей стороне. На данном этапе нужны средства. Деньги совсем смешные: миллионов 10–15, не больше.