Чайки за кормой (сборник)

Когда подошла очередь Виктора Игоревича, он, будучи на взводе и не в силах себя сдержать, крикнул:

– Вам лучше сдаться властям! О ваших злодеяниях всем известно!

Но удивительней всего было то, что продавщица действительно после смены пошла в милицию и все рассказала. Но не о том, как похищала мужчин и продавала их в рабство, а о том, как доливала в хамсу, для веса, воду.

Виктор Игоревич потом долго мучился. Он был знаком с результатами судебного заседания и не мог простить себе неверно угаданного сюжета. «Чернильное пятно сбило», – грустно думал он.

Постучавшись и войдя в кабинет, Мондель улыбнулся и сказал:

– Добрый день!

Виктор Игоревич, с трудом отрываясь от своих мыслей, рассеяно посмотрел на посетителя и сказал:

– Ну, допустим…

– Я, так сказать…

– И с этим согласен, – вымолвил директор и подумал: «Он – представитель Сомалийского Революционного фронта. А почему тогда белый? Сделал лазерную пересадку кожи. Для конспирации. Сейчас будет просить предоставить стадион для тренировок штурмовых отрядов».

– С вами, знаете ли, приятно поговорить, – выталкивал беседу в более широкое русло Мондель.

«Начнет сейчас рассказывать о борьбе его народа за свободу. Попытается меня втянуть в свои революционные дела».

Директор нахмурился, увлеченный своими мыслями. Мондель воспринял это как сигнал к тому, что надо представиться.

– Моя фамилия Карасевич. Я – кандидат на пост главы города.

«Врет!»

– Я вот по какому делу. Я ярый, если можно так выразиться, болельщик. Всегда болел за «Спартак». Тут у вас затосковал, знаете ли, без спортивных мероприятий. В городе есть команда этого уважаемого общества?

«Как ловко начал! Профессионал! Сейчас тонко перейдет к тому, что Спартак боролся за свободу. Потом попросит стадион для своих боевиков».

– Есть. Принадлежит команда колбасной фабрике, – осторожно ответил Альбатросов, напряженно глядя в глаза пришельца, – играет у нас на стадионе.

– Это, в общем-то, и все. Спасибо, товарищ. Спортивных успехов вам и вашей организации.

Когда за Монделем закрылась дверь, Виктор Игоревич тоскливо подумал: «А как же боевики?! Нет, все – иду на больничный!»

Глава 12

Город жил не только выборами. Футбольное первенство города неспешно миновало свой экватор. До финиша было еще далеко, и время самых горячих битв еще не наступило.

Команда «Спартак», принадлежащая колбасной фабрике, вяло билась за лидерство с клубом «Катран», игроками которого были, по основной профессии, рыбаки.

В теплый летний день Мондель сидел на пластиковом сидении в верхнем ряду Восточной трибуны стадиона и наблюдал за игрой.

По зеленому полю бегали игроки-любители, старательно отрабатывая немногие блага, которые им были обещаны за участие в матче.

«Спартак» вел 2–0, но «Катран» упорно сопротивлялся.

Харитон, оценив обстановку и сделав основные наметки плана, спустился к скамейке запасных «Спартака». Там он подошел к нервно следящему за своей командой, словно за ветреной женой, тренеру.

– Густомазов, агент, – коротко представился Мондель.

Последнее слово магически подействовало на руководителя команды. Он тут же бросил смотреть за игрой, подался всем телом к Монделю и даже взял того за пуговицу рубашки. Пахло при этом от тренера, как от крестьянина, вернувшегося с обмолота.

Харитон устранил руку тренера от своей одежды и произнес вторую короткую фразу:

– Надо поговорить.

Оба человека, по-разному представляющие себе предстоящую беседу, отошли к трибунам и приступили к оживленному общению.

Через пару минут не наполненного смыслом диалога, в основе которого были избитые фразы о погоде, о ценах, о политике и целебности морских купаний именно в этом году, мужчины приступили к обозначению позиций.

Густомазов, как представился Мондель, хотел купить «вон того, шустренького. Девятка, кажется».

Тренер, которого звали Федор Капитонович, сделал серьезное лицо и сильно скривил губы, как бы говоря: «Самому нужен».

Густомазов энергично потер друг о друга большой и указательный пальцы правой руки.

Капитоныч поднял глаза к небу.

Агент помотал головой: «Не узнают!»

После знаков наступило время слов.

– Работа не волк – в лес не убежит. А вот спортивный контракт, как раз таки, волк – убежит. Сегодня «девятку» не продадите, а завтра и покупать никто не станет.

– А сколько вы можете предложить?

– Лично вам, дорогой тренер, пять штук «зеленых» в красивом конверте.

– Но Володя – наша надежда! Он всю команду тянет. Вон, вон, посмотрите, пас какой отдал! А? Загляденье!

– Можно и больше, но тогда официальная часть вознаграждения будет меньше, – с растяжкой произнес Харитон.

– Об этом не беспокойтесь – «колбасники» и не планируют прибыль из команды извлекать.

– Хорошо, получите восемь. Но нужно вот что еще сделать…

Мондель развернуто высказал пожелания, и озабоченный тренер вернулся к своей команде.

После перерыва команду «Спартак» было невозможно узнать. Передвигаясь шагом по полю, игроки с легкостью теряли мяч и не делали серьезных попыток овладеть им. «Катран» с жадностью хищника набросился на беззащитную добычу и начал рвать ее на части.

После финального свистка на табло горели цифры 2:25.

На следующий день местная газета вышла с огромным заголовком на первой полосе – «Чудовищное поражение Спартака!» Немного ниже, якобы случайно, располагалась фотография Спартака Викторовича Понемножкина.

Газета настолько понравилась Монделю, что он еще раз зашел к главному редактору и к выплаченному ранее гонорару добавил еще и премию.

– Не стоит, ну что вы… – сделал вид, что смутился, редактор.

– Стоит, стоит. Хорошая работа – хорошая оплата. Так, кажется, в школе учили. Ну, до скорого! Возможно, наше сотрудничество этим эпизодом не закончится.

Игрок Володя, стоит заметить, продолжения карьеры не получил, так же как и Капитоныч – восьми тысяч.

«На своих ошибках учатся, а на чужих – наживаются», – подытожил свой «спортивный» этап Мондель.