Человек с крестом

Как все странно случается в жизни! Когда чего-то очень хочешь, хоть головой о землю бейся — не можешь добиться желаемого. И вдруг мечта сбывается, когда совсем уже не ждешь ее исполнения. И не знаешь, то ли радоваться, то ли удивляться. Да и не верилось, что у нее будет ребенок. Она снова и снова спрашивала об этом врача.

— Уж вы поверьте моему слову. Говорить вам неправду нет необходимости, и ошибка исключена. Доверьтесь моему опыту и знаниям…

Врач очень обрадовался тому, что у больной наконец-то исчезла апатия.

С того дня Мария Ильинична начала заметно поправляться.

Мария Ильинична возвратилась домой с твердым намерением: надо немедленно возвращаться на завод. У нее будет ребенок. Она не может, не имеет права рисковать! Может быть, еще не поздно, может, еще дадут комнату Теперь она не одна.

Ребенок! Боже мой, неужто это правда? Неужто она действительно станет матерью? И хорошо бы мальчика… Прыгать и резвиться хотелось от счастья. Но… нег. Нельзя — вдруг повредишь «ему». Она теперь будет очень осторожна. По струнке станет ходить, лишь бы родился здоровеньким.

Как и все неопытные матери, она делала как раз то, чего совершенно не следовало делать. Надо было двигаться, физически укреплять себя, а Мария Ильинична старалась меньше шевелиться, ходила, будто плавала.

Словом, ребенок стал для нее событием первой важности, все остальное ушло на задний план. Даже о Проханове она забыла. Пусть его. Нет ей никакого дела до этого человека. Никому она не станет жаловаться, лишь бы он не трогал ее, оставил в покое.

Встал, однако, вопрос: на что жить? Деньги, посланные Прохановым, ушли от нее так же неожиданно, как и пришли к ней. Из-за них, наверное, ее чуть не убили.

Но кто мог знать об этих деньгах? Только двое: Проханов и тот человек с угрюмым взглядом. Не отец же Василий хотел отнять у нее деньги?

Наверняка, ее ограбил поповский посыльный. Кто он? Что за человек?

Большой был соблазн рассказать обо всем тому человеку из милиции, но Марию Ильиничну сковал страх: вдруг все это против нее обернется? Ведь она одна, а у Проханова столько приспешников.

Так и промолчала.

Никаких денежных запасов у Марии Ильиничны никогда не имелось. Правда, были золотые часы. Если прождать их, два-три месяца просуществовать можно.

А за это время надо устроиться на работу.

На следующий же день Мария Ильинична отправилась в отдел кадров своего завода. Инспектор, оформлявшая ее увольнение, удивилась:

— Никак Разуваева?! — она так на нее смотрела, будто видела индийского магараджу. Потом сухо спросила: — Чем могу служить?

— Обратно хочу. В свой цех.

— Вот тебе на! — всплеснула руками инспектор. — Или попы мало платят?

Мария Ильинична вспыхнула.

— Какие попы? Зачем вы так говорите? Я работать хочу.

Инспектор, женщина лет сорока восьми, сухая, жилистая, с острыми красноватыми глазками, которые, казалось, старались заглянуть в самую душу, заторопившись, стала копаться в ящике письменного стола.

— А это как называется?

Она рывком вытащила знакомый уже Марии Ильиничне номер газеты и поднесла ее к самому лицу посетительницы.

Мария Ильинична отшатнулась от неожиданности. Инспектор же поняла ее по-своему..

— Ага, дрожишь! — она улыбнулась. — Выкладывай — зачем явилась? Кто тебя сюда послал?

Не совсем еще придя в себя, Мария Ильинична вздрагивающим голосом ответила:

— Никто. Я сама. На работу. Ну, вот честное слово!

— Не виляй, не виляй, Разуваева. Мы эти штучки знаем. Не первый год сидим на кадрах. Ишь чего захотела. Выступила с таким письмом, а теперь на завод хочешь? Да таких, как ты, только пусти сюда… Но мы тоже не дураки. Знаем, что такое бдительность.

— Бдительность?! — дрожащим голосом повторила Мария Ильинична. — Да вы что? Я сделала ужасную ошибку… И потом, обманули меня… "Мне так трудно! — Она повернулась и хотела уйти, но инспектор удержала ее за руку.

— Э, нет, милая! Минуточку. Посиди-ка в коридорчике, — сладким голосом произнесла она, хотя глаза ее грозно сверкали. — Я сейчас тут подумаю, прикину кое-что… Вот здесь. Садись.

Инспектор закрыла за Марией Ильиничной дверь и куда-то заторопилась.

В коридоре никого не было, стояла тишина. Было слышно, как за окном кто-то нажимал на стартер, но машина не хотела заводиться. Шофер негодовал и страшными словами ругал какого-то Зотова.

Инспектор явилась через несколько минут, властным голосом она приказала:

— Входи!

Мария Ильинична вошла.

— Товарищ Разуваева! Принять обратно тебя на завод мы не имеем возможности: вакансии у нас, к великому сожалению, отсутствуют. Персонально о тебе я доложила начальнику отдела кадров. Если желаешь, можешь обратиться лично к нему. — Инспектор пристукнула по столу карандашом и закруглилась: — Все. Я больше тебя не задерживаю.

Гнев клокотал в груди Марии Ильиничны. Ох, если бы не бился под ее сердцем ребенок. Но все-таки она не сдержалась.

— Шкурница ты! Самое тебя в три шеи надо гнать отсюда, вот что я тебе скажу.

Мария Ильинична несколько секунд с наслаждением наблюдала, как инспектор хватает ртом воздух, точь-в-точь как рыба, выброшенная на берег. Потом решительно повернулась и, подражая инспектору, независимо застучала каблуками: тук, тук, тук… Дверью она хлопнула как можно сильнее.

Затем настала полоса тревог и волнений. И бесконечные бессонные ночи с тяжелыми раздумьями. Потом она вспомнила, что у нее имеется справка из учительского института. Хоть незаконченное образование, но все-таки оно есть. Правда, после гибели Андрея она даже думать боялась о том, чтобы возвратиться в школу. Все будет напоминать об Андрее, а это новые мучения.

Для сильных людей память о дорогом человеке обязывает продолжать его дело, для слабого — тяжела даже окружающая обстановка, в которой жил любимый человек.

И вот теперь она отправилась по школам. Ничего подходящего ей подыскать не могли. Наконец, по совету одного учителя, она поехала в деревню с намерением обратиться к директору школы, который пользовался славой человека чудаковатого, но откровенного и, главное, доброго.

— В Петровске у вас ничего не получится. Ведь надо иметь высшее педагогическое образование. А кроме того, испортили вы себе жизнь этим письмом. История у вас громкая, так что сами понимаете…