Chercher l'amour… Тебя ищу
Шрифт:
Детский визг останавливает нас. Юля вздрагивает и подрывается на ноги.
— Что там? — я повторяю те же действия.
— Он боится темноты, — на ходу шипит Юла, поглядывая искоса на меня.
А я мог бы и сам об этом догадаться.
Игорь сидит на импровизированной кровати, застеленной сеном и нашими вещами. Он растирает глазки и, раззявив рот, кричит о том, что страшно.
— Тихо, сладкий, — встав перед пацаненком на колени, Смирнова обнимает худенькие плечи и бережно проглаживает спинку. — Ложись, мама здесь.
Я тоже рядом!
Она укладывает его на спину, затем переворачивает на бочок, сама пристраивается,
Глава 13
Втроем… Четвертый лишний!
— Привет, Костя, — Алексей Смирнов предлагает для пожатия мне руку. — Как добрался?
— С переменным успехом, — дергаю плечами, оглядываюсь, никого, кроме его столбом торчащей крупной фигуры здесь на замечая.
Хотя, конечно, можно было и быстрее.
— А это кто? — кивает на моего помощника, который забирается в салон Юлиной машины. — Вор, конокрад, чужой на территории?
— Славик, доброволец, почти профессиональный водитель на час, — отвечаю.
— У тебя и такие, что ли, в штате есть? — а он, похоже, шутит, по-детски удивляясь.
— Вольный найм, а у него, как у вновь прибывшего, как у молодняка — внезапное расширение должностных обязанностей. Моя ласковая просьба — его радушное одолжение мне, как непосредственному доброму начальнику.
— А-а-а, — закидывая голову, смеется.
Странная, как для сложившихся обстоятельств, обстановка: наш сын пропал, а здоровому Смирнову — гаденькие шутки, да дебильные подколы.
— Ты какой-то… — как будто несущиеся мысли медленно читает. — Короче, на себя вообще не похож. Серьезный, сосредоточенный, — кивает на мои не находящие себе места по локоть оголенные руки. — Красов, ты меня, честное и благородное, жутенько пугаешь. Давай-ка потише, парень. Придержи коней и взрыхли мозговую почву здравыми решениями. Что с тобой?
— Где Юля и Игорь? — пальцы к ладони сильно прижимаю, формирую кулаки и бью по своим бедрам, как по наковальне.
— Еще в пути. Тише-тише, парень.
— В пути? Они что, опоздали на поезд? Своевременно не прошли регистрацию на одиночный рейс, теперь вот вынуждены добираться своим ходом? Пешком, на волах, ползком или верхом на гребаной улитке? Что это значит? — поднимаю руку и смотрю на время. — Блядь! Я задержался, потому что с жопы области сюда к вам добирался, а жену, видимо, затормозили при прохождении паспортного контроля.
— Кость, Кость…
— Он, эта героическая сука, с ними? — прикрыв глаза, сквозь зубы говорю, довольно четко выговаривая буквы. — Тот, на кого надо молиться и не дай Бог косым взглядом опоясать. Этот псих с Юлей?
— Красов, — схватив меня за шею, к своей щеке притягивает мою слюнями брызжущую рожу, — Красов, Костя… Ну, что еще сказать? Ты ведь не станешь слушать, да?
Нет! Но с удовольствием посмотрю на то, что вышло. Твою мать!
— Они связались с нами рано утром, сейчас продвигаются…
— Они, они, они! С каких-таких пор спасатели, типа оплачиваемые государством профессионалы, умывают руки, когда речь идет о жизни и здоровье женщины с ребенком? Где большая группа, следующая цепью через эти дебри, где псины, роющие носом землю, где, не знаю, например, добровольцы, напялившие на себя жилеты и взявшие
в руки факелы? Почему…— Операцию свернули, как только Свят сообщил, что Игорь с ними…
— С ними? — хмыкаю. — Приятно знать, что я в предположениях не ошибся. То есть их там трое: он и она, и их…
— Отставить! — грубо рявкает Смирнов.
Да я бы с радостью замолк, но фантазия, чтоб ее, никак не затихает, а у меня перед глазами, застланными темной-синей пеленой, стоят спаянные намертво красиво вычерченные, почти как под лекало, человеческие яркие фигуры — Люлёк, сынок и эта гниль, никак не издыхающая падаль.
— Почему Вы не пошли туда? Она ведь Ваша старшая племянница, Игорь — Ваш внук, а Вы…
— Решил мой моральный облик изучить? — прищуривается, косит глазом.
— Вы, Вы, и только Вы! — рычу и жопой двигаюсь назад. — Вам… — захлебываюсь и гневом утихаю. — Только Вам я доверяю.
— Почему?
Только он сказал, заверил, что Юля меня… Любит! Он дал понять, что находится на моей стороне в этой непонятной для обывателей ситуации.
— Что твой тесть? — очухавшись, Смирнов вдруг начинает наступать. — Как дела у Сержа? Есть персональные наблюдения?
— Все хорошо, — кратко заверяю. — Как обычно.
— Будем надеяться. Странные сообщения приходят по ночам от любимого задрота. В последний раз я сталкивался с этим херову кучу лет назад. Когда Сереже-ангелочку не спалось по причине алкогольного прихода, он строчил свои рок-песенки и дергал струны на гитаре, а затем посредством видеосвязи просил моего совета, где взять форте, а где поперхнуться на пиано. Я, как правило, настаивал на экспрессивной коде, но тогда мне было двадцать девять лет. Я был молод, бодр, горяч и легок на подъем, а сейчас… Короче, если вдруг пойдет по состоянию аффекта, ей-богу, я встану на сторону Женьки и пусть уродец на родного братика не обижается, я не буду больше цацкаться с его запоями и романтичными бреднями о том, что он всем всё от всей своей души прощает. Отца и матери давно нет, я точно Сержу ничем таким неоплаченным не обязан, поэтому… Попадет в реабилитационный центр, я лично поспособствую тому, чтобы гарантировать женщине свободу. Надо будет, отпущу ей все грехи и благословлю на безбедное спокойное будущее. А он… Ты меня понял, Костя? Врать только не надо.
— Что? — таращусь на него ничего не догоняющим идиотом.
— Переметнемся на путь истинный, наверное? Помнишь, что я говорил тебе про ревность, Красов? — он перепрыгивает с пространной темы на другую как будто важную и непростую. — Я не шутил и давал тебе вполне жизнеспособные советы. Не разгоняй волну. Затихни на одно мгновение, абстрагируйся, переключись.
А что он говорил? Я, если честно, совершенно не запомнил обильное на мудрость интерактивное вещание. Да и что бы, кто бы по этому поводу ни говорил, с подобным в моем вынужденном положении довольно трудно согласиться:
«Не обращай, мол, на все, что делается, пристального внимания. Работай, делай, отвлекайся, уважай семью и верь, как Господу, своей жене! Ты самый лучший и, блядь, неповторимый, для нее единственный, преданный и сильный. Ты, Красов, надежный человек. Ты тот, на кого она в плохое время с уверенностью может не только сочно положить, но и полностью и безоговорочно положиться!».
— Игорь — его сын, Алексей Максимович… — странно начинаю.
— И что?
— Это его ребенок.
— Ты, стало быть, решил отказаться, что ли?