Через двадцать лет

– Ничего, дружище, тебе поголодать полезно.

Выводя мотоцикл из гаража и радуясь, что без начальства актёры никуда не денутся, мужчина украдкой перекрестился. Хорошо бы в нынешнем году на добермане всё и закончилось…

* * *

– Да, без проблем. Да-да, конечно, понял. И ему тоже. Почеши его за ушком от меня, Деб, - хлопая себя по карманам куртки в поисках сигарет, Алекс улыбнулся. После репетиции неплохо было бы заехать в универмаг – зверски хотелось курить, а пачка нынешним утром опустела. Кроме того, Бемоль, при всей драматичности и погубленных ботинках, заслужил какую-нибудь ерунду из зоомагазина. За моральный ущерб.

Что же до репетиции… Посмотрев на часы, режиссёр прикинул остаток перерыва и засвидетельствовал мгновенное появление Алана Кросса – старшего из «студентов». Промчавшись мимо с криком «Чёрт, где шапка?!», парень повозился минут пять в зале, а затем столь же мгновенно и ретировался. Компании не последовало. Алекс, болтая с женой, весело глянул ему вслед и составил мысленно планы на день. После магазина нужно вернуться и посмотреть, как идёт подготовка сцены… Или лучше до магазина? Через неделю из малого репетиционного коллектив переезжает – время осваивать разметку и декорации.

– Ладно, детка, мне пора, - предвкушая творческую реализацию, заключил мужчина, - Тим просил вообще-то побыть его миссис Линтотт, прогнать несколько диалогов, так что…

– Так что не скучайте, договорились. Привет Стронгу от Деб и доба, - хихикнула в телефон супруга, осведомлённая о театральной шутке.

Главреж, звонко чмокнув мобильник, нажал красную кнопку и приготовился вжиться в роль боевой престарелой учительницы. А если он сейчас сядет в зале за пианино и, бегая по сценарию, заодно «побегает» немного по клавишам, вживание пройдёт на самом высоком уровне и…

– Александр!

Надеждам, кажется, не суждено было оправдаться. Пожалев про себя Стронга и его замашки трудоголика, владелец театра обернулся. В конце коридора, быстро двигаясь в направлении зала, появились двое: Джей-Джей, для разнообразия надевший сегодня костюм не со скучной рубашкой, а с игриво-зелёным свитером, и незнакомый долговязый тип неопределённой наружности. Сердце, точно чуя подвох, забилось чаще.

– Мне звонили насчёт фотосъёмки для афиш и премьерных билетов, - сразу приступил к делу Джексон, теребя карандаш, выбранный вместо ручки, - снимки готовы, макеты в процессе разработки. Кроме того, репортёр из «Эйвери-маунтин пост» интересовался, сможешь ли ты и мисс Вудс дать ему интервью в ближайшее время. Если да – то когда?

– Интервью? – Алекс, вновь достав телефон, пролистал календарные заметки.
– Завтра могу, ближе к вечеру… Или нет, лучше днём. Там съёмка тоже планируется?

– Один-два кадра – максимум, как я понял. Заметка небольшая.

– Тогда завтра, в два, перезванивай и соглашайся. А я обрадую Герти, - кивнув повеселевшему заму и искоса поглядывая на гостей, режиссёр быстро добавил в заметки новый пункт, - что-нибудь ещё?

– А? Ну да, конечно, - спохватился Джей-Джей, возвращая карандаш на привычное место за ухом, - видишь ли, мне тут попался молодой человек по пути к тебе… Ты в курсе, я – кабинетная мышка, и вообще моё дело маленькое. Словом, он хочет работать в театре, а театр, как известно, твой. Если что – я на телефоне.

Весёлый сверх меры, Джулиан, подтолкнул долговязого ближе к начальству и, подмигнув, моментально исчез в конце коридора. «Вот гадёныш, неужели это за таблицы Брадиса?

– Алекс, теряясь от подобной наглости, не успел ничего крикнуть вдогонку.
– Ну погоди, получишь ты свои пончики, «мышка»!»

Заместитель о суровой угрозе не ведал и не беспокоился. Вспомнив обязанности и должное поведение, режиссёр перевёл взгляд на незнакомца.

– Это вы хотите здесь работать, мистер?

Почему-то ничего толковее не пришло на ум, занятый грядущим интервью, репетицией, сигаретами и собакой. Протеже Джулиана, кутаясь в слишком лёгкую для морозного декабря куртку, поправил длинный шарф и кивнул. Выглядел он странно, испуганно и нездорово, стуча зубами от холода, не смотря на то, что пробыл в помещении уже какое-то время. Изысканно ругаясь про себя, Алекс шагнул к окну.

– Без обид, но я вряд ли смогу помочь. Штат, скажем так, укомплектован – беременных, больных и просто ленивых нет. К тому же, я не привык набирать людей с улицы, без собеседований, рекомендаций и элементарной уверенности. Однако, в костюмерной…, - мужчина вспомнил о периодически возникавших мелких трудностях при чистке костюмов, но затем, пугаясь абсурдной идеи, покачал головой, - нет, извините, костюмерная не годится.

– Годится, мистер Гаррет, - тихо, но уверенно заговорил незнакомец, - я согласен на любые деньги и любую должность, мне очень нужна работа.

– Повторяю, ничем не могу помочь, - мягко, но непреклонно оборвал собеседника Алекс, - и потом, в костюмерной, с вашими руками…

Тут он, закусив губу, остановился, сообразив, что руки-то вполне подходящие: узкие ладони с длинными тонкими пальцами, ковырявшими петли шарфа. Пальцы эти, покраснев от сменившего мороз тепла, мелко дрожали, как и сам их обладатель, которого потряхивало. Подняв глаза и приглядевшись, Алекс решил, что с «мистером» погорячился – неизвестному, если его побрить, было лет двадцать, не больше.

– Я не умею шить, - признался парень, угадывая вопрос, - но могу научиться, учусь я быстро. Или могу работать с техникой, с декорациями… С чем угодно.

– Давай тогда сразу определим тебя в актёры, а? – нервно усмехнулся Алекс, думая с тоской, что перерыв вот-вот завершится, а значит, не быть ему миссис Линтотт и не сидеть в ближайшие часы за пианино. Молодой человек, то ли не разобрав, то ли притворившись, что не разобрал сарказма, тяжело вздохнул.

– Я бы хотел играть… Но ведь нужно учиться.

– Всему нужно учиться, - нелепый диалог пошёл по кругу, - только знаешь, не у меня. Почему бы тебе не отправиться в другое место на поиски работы?

Удивительно, с подобными ситуациями, за всю свою многоопытную карьеру, он не сталкивался. Знал, как действовать, но на практике поводов применять знания не было. Видимо, Господь берёг от настырных типов, мнящих себя служителями искусства. А может, они, эти типы, боялись удвоения праведного гнева – как режиссёр Александр мог отказать неугодной персоне. Как владелец театра имел основания ещё и за дверь лично выставить.