Через двадцать лет

Идиллия продолжалась некоторое время, позднее, правда, когда завидующие однокурсницы остались в прошлом, а студенчество сменила редакция, девушка вернулась к матери. Стабильно-точная, смешанная в идеальных пропорциях связь с Виктором не наскучивала, однако меняла любовный уровень на другой. Там тостообразный секс плавно сходил на нет, уступая предельно честным и доверительным разговорам, готовности кинуться на помощь посреди ночи и праву без смущения делать дорогие подарки. Эрика стремительно становилась лучшим и вернейшим другом.

В университете, где Ньюман проводил большую часть времени, о метаморфозах не знали – коллеги в молодых людях видели сложившуюся пару уже не первый год, а детали никого не заботили. Чего нельзя было сказать о самой «паре»: Виктору, кажется, стало спокойнее при переходе на новый уровень. Не то чтобы он противился старому, но… Запутанные дружеские отношения ценил больше запутанных любовных. И сильнее всех расстроилась, наверное, именно Луиза – в душе она мечтала, что молодой учёный займётся не только важными работами, но и «авторством» её внуков когда-нибудь. Эрика от таких намёков лишь смущённо отмахивалась:

– Оставь его на положении старшего сына, ма. Идеально подходит.

Луиза, вопреки покладистой натуре, хотела развить идею о Викторе в семье, но Эрика не собиралась отступать и соглашаться. Для неё лично изменения были прекрасны, а подглядывать в далёкое мифическое «когда-нибудь» не хотелось.

* * *

Они зашли в маленькую кафешку, где праздничное настроение буквально переполняло каждый свободный уголок: смеялись ярко одетые люди, сидевшие за круглыми столиками, звучала над головами Рождественская музыка, создающая удивительную атмосферу. Высокие окна пересекала блестящая паутина из мишуры и лампочек, а воздух пропитался ароматами выпечки, мяса со специями и шоколада. Эрика, стянув шапку, огляделась. Виктор давно знал о вкусах подруги и места умел выбирать исключительно правильные, цепляющие.

– Годится? – молодой человек, указав рукой на свободный столик, повернулся к спутнице.
– Вижу сам, что годится. Когда мы здесь были последний раз?

– Год назад или около того, - Эрика села на тяжёлый стул с обивкой, припоминая подробности, - День Рождения Ванессы: большая компания, мороженое, штрудель и гляссе.

– Ах да, Вэн, гляссе и анекдоты об английских клубах… Тебе, кстати, общий привет и просьба кое-что подписать.

– Хм? О нет! – девушка, отвлёкшись на подошедшую с меню официантку, в ужасе покачала головой.
– Только не говори, что ты…

– О да. Именно я, и именно то, о чём подумала, - Ньюман, порывшись в сумке, извлёк чёрный маркер, будто специально подготовленный, и праздничный номер «Лэдис Тайм». Редакция журнала к Рождеству приготовила авторские поздравления в соответствующих разделах. Эрика, забыв о намеченном заказе, открыла со вздохом давно выученные страницы. Виктор старательно сдерживал смех, наблюдая за подписыванием разворота, украшенного фотографией.

– Ты напоминаешь здесь Кристин Ченовет[9], как мне сказали на кафедре. Вся такая воздушная диснеевская принцесса.

– Угу, я себе скорее чудовище напоминаю, - хмыкнула Эрика, делая осторожный росчерк, - у Локвуда было игривое настроение, поэтому девушек отправили к визажисту и разукрасили. А мне ещё и волосы завили.

– Это мило, по-моему.

– Это ужасно, Первооткрыватель. Постарайся, чтобы дальше университета «компромат» не ушёл, договорились?

– Рассчитывай на меня, - Виктор едва мог сохранять серьёзное лицо, - и вообще, никто трофей с автографом без боя не отдаст – твоя популярность, как прежде, высока и стабильна.

– Я польщена и успокоена, - девушка вернула подписанный номер, - ладно, что закажем?

Посовещавшись, они выбрали десерт с сухофруктами и чай, не видя смысла переедать. Ближе к девяти Рубинштейнов ожидал праздничный ужин дома, а в планах Виктора стояла затяжная вечеринка с друзьями и коллегами. Обсуждение повседневных дел, недавних новостей и успехов прервал поданный заказ – как надо, если не лучше: мягкие изюм и цукаты отличались нежным вкусом, напиток радовал крепостью. Эрика, пользуясь тем, что собеседник отвлёкся, первой достала припасённый для него подарок.

– Ого, здоровый! – Виктор, отложив вилочку, раскрыл пакет.
– Что там, запчасти для печатных машинок?

– Кое-что получше, - хихикнула девушка, - запчасти – слишком просто.

Ньюман, заинтриговавшись, достал нечто шуршащее, обёрнутое мягкой бумагой. Пальцы, слой за слоем, снимали упаковку, пока, наконец, не высвободили белоснежный пробковый шлем. Спереди, прямо над полями, головной убор украшали металлические заклёпки, складывавшиеся в латинскую V.

– Я подумала, когда ты добьёшь научного руководителя своей диссертацией и всё-таки отправишься к пирамидам, самое необходимое будет под рукой. Заметь, я говорю «когда», а не «если».

– Мышка, ты – чудо, спасибо! – воскликнул учёный, привставая и чмокая девушку через стол.
– Я же теперь его добью в два раза быстрее!

Эрика довольно рассмеялась, видя, каким счастьем загорелись глаза друга. И даже запечатлела на айфон первую примерку.

– Твой энтузиазм заслуживает тоста, за исполнение мечты.

– Погоди-погоди, на очереди мой подарок! – Виктор, сияя не хуже заклёпок шлема, вытащил из сумки небольшую шкатулку.
– Если я правильно помню, что мне назвали, а помню я правильно, тут розовый перец, шафран и мускат. Много. И не вздумай спрашивать, сколько они стоили!

– Страшно предположить, - охнула Эрика, едва не выронив айфон. Руки бережно взяли кулинарное сокровище, украшенное миниатюрным кокетливым бантиком, - Господи, Вик, да оно несравненно и бесценно! Мне придётся спасибо ещё неделю говорить!

– Я не привередливый, хватит и разочка, - махнул рукой Виктор, - в конце концов, ты – единственная особа женского пола, которую подобные штуки заводят.

– Не будь категоричным, нас много.

– Тогда вы классно прячетесь, - сделал вывод молодой человек, - что за тост был на повестке? За мечты?

Эрика, кивнув, переложила шкатулку к редакционным подаркам.

– Желаю, чтобы в новом году наши с тобой мечты, Мышка, начали хотя бы частично осуществляться, - провозгласил Ньюман, первым поднимая чашку, - мои – о поездке, твои – о пьесе. Ты её допишешь, не так ли?